- Так-таки уезжаешь? - вымолвил наконец Сидоров.
- Уезжаю! - с вызовом ответил Перепелкин. - Надоела эта канитель. Не хочет, не надо…
- Кто не хочет?
- Кто, кто! Город! Не хочет стать красивым, пусть таким и остается.
- Город-то хочет. Только главному архитектору и, в горисполкоме надо доказать.
- Так ведь пять лет уже доказываем! - сказал Перепелкин и, спохватившись, что сказал не то слово, поправился: - Доказывали то есть.
- Нет, не доказывали! - вспылил Сидоров. - Доказываем! Доказываем и докажем! И Марград станет красивым!
Перепелкин ничего не ответил и переложил чемодан из одной руки в другую.
- Значит, уезжаешь? - снова спросил Сидоров. - А я ведь у тебя сейчас был. Не знал, что ты так скоро.
- Я вот сегодня подумал, - сказал Перепелкин, - в жилом доме типа «Кленовый лист» у нас планировка двенадцатого этажа все никак не получалась изящной. Надо бы на пять сантиметров поднять потолок и поставить «летающие» перегородки.
- Так ведь кто-то предлагал уже…
- Кто-то! Ты и предлагал. Все так и надо сделать и тогда «кленовый лист» вырвется на простор.
- Тебе-то что до этого?
- Ах да. Ты извини меня. Опаздываю я.
- Не вернешься?
- Ни за что на свете. - Но в его голосе не было железной уверенности. - Пусть Марград таким и остается, если ему это нравится.
- Вернешься, я тебя к себе на работу не возьму. Учти, - предупредил Сидоров своего бывшего начальника и ушел не попрощавшись.
Перепелкин снова переложил чемодан из одной руки в другую, но не успел сделать и десяти шагов, как из магазина слегка навеселе вышел двоюродный брат его - Сметанников.
- А, Виталька, черт! - заорал он. - Давай-ка по стаканчику!
- Понимаешь, Петя, - ответил Перепелкин, - мне на вокзал надо. Времени уже осталось мало.
Оба стояли, не зная, что еще сказать друг другу. Потом Перепелкину вдруг пришла в голову мысль.
- Послушай-ка, Петя, может, ты проводишь меня до вокзала? А?
Сметанников на секунду задумался, достал из кармана мелочь, пересчитал ее и твердо произнес:
- Провожу.
Перепелкин уже начинал понимать, что одному ему за этот злополучный угол не повернуть. И он решил, как только они подойдут к нему, вцепиться в локоть своего двоюродного брата, закрыть глаза и таким образом прорваться наконец к вокзалу. Сметанников начал что-то рассказывать Перепелкину, но тот слушал его очень невнимательно, лишь иногда невпопад вставляя слова: «Да, да. Угу».
Сколько ночей они просидели всей группой, реконструируя на бумаге Марград и застраивая его новые кварталы. Прекрасный город получался у них. В Москве даже удивлялись. И в самом Марграде вроде бы одобряли. Но дальше этого не шло. Каждая квартира в доме типа «открытая ладонь», «планирующая плоскость», «голубая свеча», «кленовый лист», «падающая волна» и других стоила на пять процентов дороже обычной, стандартной. А где их взять, эти пять процентов?
