Уран | страница 5



Этот грозный намек на свое тайное всесилие Рене Генё, член комитета местного отделения коммунистической партии, посчитал тем более неподобающим, что он был направлен против инженера того завода, где он сам работал токарем. Его щеки окрасились легким румянцем. Он взял жену за руку, выволок из кухни и, открыв дверь в противоположном конце коридора, водворил Марию в комнату, сообщив ей ускорение энергичным пинком в мягкое место. Жертва издала жалобный вопль. Замершие свидетели экзекуции хранили смущенное молчание. Аршамбо был потрясен решительностью, с которой был наведен порядок, и силой удара, явно причинившего женщине нешуточную боль. Он отметил про себя, что мужчине его положения, дипломированному специалисту, столь простой способ улаживать возникающие в супружеской жизни разногласия уже недоступен. Госпожа Аршамбо, оскорбленная в своем женском достоинстве, взирала на соседа с удвоенным негодованием, тогда как Мари-Анн, удовлетворенная таким поворотом событий, увенчавшихся к тому же уморительной сценкой, с трудом сдерживала смех.

Генё принес извинения за высказывания супруги, но весьма лаконично и без особой учтивости. Его лицо было замкнуто, как у человека, привыкшего держаться настороже. Глаза у него были опущены, он поднимал их лишь изредка, чтобы устремить на собеседника колючий взгляд и тотчас его погасить. Когда Аршамбо примиряющим тоном заметил, что не мешало бы им найти приемлемый modus vivendi, Генё, взглянув на жену инженера, только и ответил, что это представляется ему делом нелегким, и отошел присмотреть за тем, как варится их обед на маленькой двухконфорочной плитке, стоявшей рядом с импозантной плитой госпожи Аршамбо. Склонившись над глиняным горшком и помешивая его содержимое деревянной ложкой, он делал вид, будто не замечает присутствия двух женщин, хлопотавших вокруг своего очага. После того пинка он чувствовал недовольство собой и задавался вопросом, так ли уж было необходимо выставлять жену на посмешище. Ведь ягодицы Марии стали не просто точкой приложения мужнина правосудия — в данных обстоятельствах они оказались прежде всего в сфере классового сознания. На первый взгляд такая постановка вопроса могла показаться абсурдной, но Генё ни минуты не сомневался в том, что без классового духа не обойдется и в комментариях по поводу грубости его манер, которыми, уйдя к себе, обменяются Аршамбо, в особенности мамаша.

Повернувшись, чтобы взять со стола супницу, он чуть было не задел Мари-Анн. Встретившись с ним взглядом, она прыснула, и он не смог сохранить серьезности. Генё забавляло, как она смеется, и лицо его просветлело.