– Халед, – потянулась к нему Клео.
Но он сделал шаг назад, и на его лице появилось выражение ярости и страдания, которые переживала сама Клео.
– Значит, вот на что похожа моя любовь? – горько рассмеялся Халед. – Она всего лишь эгоизм. Клео, если бы я знал, что такое любовь, я бы отпустил тебя. Я бы не поехал сюда за тобой. Но в первую очередь, я бы не стал удерживать тебя в Джурате, соблазнять, а потом жениться на тебе. И ты знала об этом с самого начала. Так же как и я.
Халед начал отходить к двери, и Клео перестала сдерживать бившую ее дрожь, но он лишь крепко сжал губы, а когда снова заговорил, его голос звучал, как острые бритвы. Как приговор.
– И я все равно должен уйти. И так будет всегда.
Жара окутала Клео, стоило ей выйти из самолета и шагнуть на металлическую ступеньку трапа в частном аэропорту где-то в тридцати километрах от старого города.
Клео пришлось остановиться, чтобы успокоить дыхание, настолько оно было сбивчивым, а потом она ступила на высушенную солнцем землю Джурата и очень удивилась, испытав что-то похожее на возвращение домой.
– Госпожа, очень рад приветствовать вас, – сказал начальник охраны Халеда, стоя чуть поодаль, рядом с бронированной машиной и водителем, который стоял у него за спиной. Встретившись взглядом с Клео, Насер почтительно склонил голову.
«Вот и все», – твердо сказала про себя Клео. Она на самом деле решилась на этот шаг.
– Ты уверена? – нерешительно спросила Джесси, глядя, как Клео собирает вещи.
Прошло три дня с того момента, как Халед покинул Новый Орлеан. Три дня она провела, закрывшись в этом чужом для нее доме, чтобы разобраться, что к чему. Теперь она наконец поняла, почему никому, кроме своей лучшей подруги, не сказала, что ушла от мужа. Клео просто ждала, что он приедет за ней.
Оказалось, что она так же пыталась манипулировать им, как в свое время его мать манипулировала его отцом. Клео устраивала сцены, чтобы заставить его сделать выбор, но в ответ никогда не брала ответственности за свои собственные решения. Халед сказал правду, когда указал ей, что она могла вернуться домой в Огайо, но почему-то не поехала туда. Когда Клео бросила Брайана, она ни на секунду не пожалела о своем решении, а только удивлялась, как могла быть настолько слепой. И ей никогда не хотелось вернуть его. Клео путешествовала на протяжении нескольких месяцев, но не сидела сложа руки в ожидании.
Когда она ушла от Халеда, то проплакала всю дорогу до Нового Орлеана, и так продолжалось все последующие ночи. Клео мучила себя, вспоминая своего мужа, его восхитительные обжигающие поцелуи, его улыбку. И в тот момент, когда она решила вернуться в Джурат и поработать над своим браком, вместо того чтобы бежать от него, она испытала громадное облегчение.
