— Очень мило с твоей стороны заботиться обо мне, — вспыхнув, сухо ответил Камерон. — Передай, пожалуйста, мистеру Уэйру, что я буду сразу после восьми.
Его тон был исключительно деловым, и ничто в его поведении не говорило о том, что ее слова каким-то образом задели его, однако Фиона внезапно почувствовала негодование против девушки в машине, которая примчалась, чтобы нанять его для охоты в горах, передав запрос из «Ардталлона», прозвучавший как приказ.
— Старые друзья имеют особые права, — загадочно обронил Камерон, когда они продолжили путь. — Для меня Элиза и ее семья навсегда останутся самой тесной связью с прошлым. Эта семья тоже медленно вымирает. Остались лишь Элиза и ее брат.
Его тон выдавал сожаление, в нем прозвучали теплые нотки, которых Фиона ни разу не слышала от него прежде. Семейство Форбес обладало его дружбой и его уважением, и она завидовала им, несмотря на то что догадалась: Элиза Форбес стремилась провести невидимый социальный барьер между ними. Они были для Камерона тем, кем никогда не сможет стать она. Они были Тримором и его прошлым!
Айэн Камерон прислал прялку в «Тримор» на следующей день. Чудесная старинная прялка, казалось, мгновенно обрела свое место в алькове окна. Она была очень старой — возможно, старше двух сотен лет, — но отлично сохранилась.
— Значит, прялка Элен вернулась на свое место?
Фиона обернулась на голос и встретила взгляд глубоко посаженных добрых глаз Элисон Маккензи.
— Вы знали миссис Камерон? — удивленно спросила она. — Вы знали мать Айэна Камерона?
— Очень даже хорошо. Она была подопечной старого Камерона, который не слишком обрадовался, когда его единственный сын женился на ней, но многие знали, что это неизбежно. Красотой Элен нельзя было не восхищаться, к тому же у нее было очень доброе сердце.
— И она любила «Тримор»! — Голос Фионы походил скорее на шепот. — Я почувствовала это сразу, как только мы приехали сюда. Как, должно быть, было трудно ее сыну расстаться со всем этим.
— У него не оставалось выбора, — пояснила Элисон. — Его дед прожил до глубокой старости, а через несколько месяцев после его смерти погиб старший брат Айэна. Не многие имения такого размера, как «Тримор», могли бы вынести налоги на наследство в течение одного года.
— Но это ужасно несправедливо. — Фиона почувствовала, как ее одолевают прежние грустные мысли.
— Айэн меньше всего хотел бы жалости. Может, он сейчас и зол на весь свет, но жалость не для него! Он боец, такой же, как и его предки. Не все из них, разумеется, были такими безжалостными и жестокими, как его дед, но все были отважными мужчинами. Айэн заставит «Гер» приносить доход, если только судьба не воспротивится этому.
