— Осторожно! — закричал Мирошников. — Отпечатки! Вот, кладите на лист бумаги. Конечно, все стерто. Как вы могли умолчать об этом?
— Я обнаружила яд после того допроса, а вы закрыли дело.
— Откуда вы знаете, что здесь яд?
— Растворила в воде… крошечку. И понюхала.
— Придется провести у вас обыск.
— Пожалуйста.
Мирошников пристально смотрел на черный сосуд.
— Что вы делали, когда от вас ушел Александр Воронов?
Катя улыбнулась с горечью.
— После того как я увидела его лицо на кресте, я в мельчайших подробностях восстановила в памяти вечер двенадцатого апреля.
— Кажется, у вас нет памяти.
— Есть — но другая! — возразила Катя горячо. — Ощущения, слова, атмосфера, каждое движение, душевный порыв… я наказана памятью. — И, помолчав, продолжала сдержанно: — Я должна рассказать вам о своих алиби. Вечером двенадцатого апреля и тринадцатого сентября мне звонил из Питера Вадим Адашев, с которым вы познакомились в воскресенье.
— Разве он живет в Питере?
— Он был там в командировке, а потом на конференции лингвистов. Понимаете, ну, как бы традиция: в один вечер он звонит своей матери, в другой — мне. То есть через день. Куда б ни уезжал. Он мой самый близкий друг, с детства. Надеюсь, междугородные переговоры нетрудно проверить. Я разговаривала с ним примерно в то время, когда произошли оба преступления.
— Проверим сегодня же.
— Ну, насчет двадцатого сентября вам известно, очную ставку вы провели, и милиционер подтвердил…
— Подтвердил. Но он не видел, как вы садились на московскую электричку.
— Я пошла через мост!
— Вы могли вернуться… и со следующей станции могли вернуться. Алиби сомнительное, — Мирошников вздохнул. — Пока что, Екатерина Павловна, я вас не подозреваю в отравлениях. Но — для меня совершенно неожиданно — вы оказались в центре событий чрезвычайных.
— Для меня это также оказалось неожиданностью.
— Ну-ну. В последний вечер вас что-нибудь насторожило в поведении Александра Воронова?
— Он был очень взволнован.
— До или после звонка?
— После звонка он почти сразу ушел. Но не звонок сорвал его с места: про срочное дело он сказал раньше. Я представляю так. Пообещав жене, Саша собирался на дачу за ящиком. Кто-то позвонил и попросил о встрече. И он назначил ее, дав адрес: Аптечная, 6. Глеб, вероятно, следил за отцом, выследил его в моем доме и отправился за ним в Герасимово. Адрес сыну сообщать незачем — по-моему, это звонил убийца.
— Мы, конечно, проверим сотрудников НИИ, в котором работал Воронов, подумаю, спустя полгода это мало что даст.
