– Не стану я ничего отвечать! – заревел браконьер, схватив стул в обе руки с очевидным намерением швырнуть его в Варнея. – Не хочу отвечать! Я ведь не грязь, которую можно топтать ногами! Я не ваш крестный, чтобы слушаться вас, чтобы вы заставили меня болтать, как попугая, или ползать перед вами, как ползает собака.
Он сильно стукнул стулом, затем сел на него и заплакал внезапно горючими слезами.
– Этот человек или просто помешанный, или он выпил лишнего! – сказал майор Варней, обратясь к Клерибелль.
Он подошел к Жильберту и, наклонясь над ним, шепнул ему поспешно:
– Трус! Если ты не заговоришь, то попадешь на виселицу! Выбирай же скорее между тем и другим. Внизу уже сидят двое полицейских сыщика, и мне стоит пройти несколько ступенек, чтобы предать тебя.
Жильберт Арнольд моментально осушил свои слезы, он поднял бодро голову и начал вытирать лицо своими грязными и жесткими руками.
– Я действительно выпил, – произнес он, смягчая и понижая голос, – но вы слишком жестоки к нам, бедным, темным людям… Ведь и у нас есть чувства, и мы можем вспылить, когда нас обижают, не разобравши дела!.. Я готов говорить, если это так нужно… Я выскажу вам все.
Он положил свои скрещенные руки на спинку стула, оперся на них подбородком и устремил на майора свои зеленовато-желтые глаза.
– Имели ли вы сообщников в этом преступном деле? – спросил его Гранвиль.
– Нет! – отвечал Арнольд.
Он сказал это нехотя, как ленивый ребенок отвечает учителю.
– И вы были одни с самого начала?
– С начала до конца.
– Капитан Вальдзингам знал что-нибудь об этом?
– Ничего положительно!
– Какая была у вас на это цель?
– Заменить сэра Руперта моим собственным сыном.
– А что же сталось с вашим сыном?
Жильберт Арнольд замялся и сказал потом грустно:
– Он скончался, бедняжка!
– Скончался?… И план ваш не удался благодаря только его внезапной смерти?
– Да, – отвечал Арнольд.
– Но кто же внушил вам мысль об их подлоге?
– Какую мысль?
– Подменить сэра Руперта вашим собственным сыном?
– Все говорили о замечательном сходстве этих детей, уверяли, что мой сын был ничуть не хуже баронета… И мне показалось несправедливым, чтобы один наслаждался всеми благами жизни, между тем как другой должен был жить в нужде! Мне пришло тогда в голову поставить своего сына на место сэра Руперта, если только представится к тому удобный случай, чтобы узнать, не выйдет ли из него настоящего баронета.
– Ну и случай представился?
– Да, в тот день, когда лошадь сбросила сэра Руперта в Лисльвудской долине. Я ехал тогда мимо холмов на телеге, в которой отвозил сено на рынок. Увидев ребенка лежащим на земле в совершенном беспамятстве, я повез его к себе, где и скрывал его в течение двух дней. Он бредил все время и не узнавал положительно никого. Затем мне удалось перевезти его в Лондон и поместить в больницу. Месяца через два-три он поправился, и тогда я переселился в Лондон со всем моим семейством.
