— Ну да, ну да… А сами рубахи вышиваете, браслетики делаете и прочую этнику… Ее потом ваш верховный волхв продает… Спрос на такие вещи есть, и еще какой! Особенно если наврать, что они по настоящим древним шаблонам слеплены!
— То есть как «продает»? — не уяснил Мирко.
— Меняет на деньги, такие штуки, которые можно поменять на другие штуки. Например, твой нож… лекарства, инструменты… это для всех. Ну а для себя тоже… Квартиру в Москве, например, золотые часы за десятки тысяч баксов…
— Но где он может что-то менять? — Голос мальчишки дрожал, горло сжималось: это не могло быть правдой, не могло. Зачем дядька Ринат такое говорит?
Неужели он в самом деле оборотень, атеист в человеческом облике?
Буран, похоже, ощутил злость и обиду Мирко, поднял черную голову, зашевелил ушами.
— В Запретном Капище нет идолов с ликами богов, вообще ничего священного. Прячется там автомобиль… самодвижущаяся телега, и начало дороги, что идет через Запретный Лес. Три-четыре дня как раз хватит, чтобы до ближайшего городка доехать, там сдать все перекупщику и прочие дела обделать. Так что главный у вас вовсе не дурак. Для глупостей у него помощники есть…
Мирко едва не лопнул от возмущения и рот открыл, чтобы сказать все, что думает.
— Не сердись, подожди, — остановил его дядька Ринат. — Выслушай меня для начала. Смотри, я видел вашу деревню, как вы тут живете. Так?
Мальчишка кивнул.
— Но я видел и другие места, знаю, как там дело устроено. Так?
Мирко вновь пришлось согласиться, хотя он очень хотел заявить, что все выдумки, что ничего нет, кроме леса с их деревней, а за его пределами только злобные нелюди, слуги Чернобога. Но что-то его остановило, может быть, мысль о том, что деревня их не может быть очень древней, ведь могил на кладбище чуть больше десятка.
Раньше об этом не задумывался…
— Значит, я могу сравнивать, — продолжил дядька Ринат. — Смотри, вот есть грибы. Если ты никогда не видел ничего, кроме лисичек, то можешь поверить, что других грибов вообще не бывает.
Это Мирко было понятно, в грибах он толк знал.
— И ладно те, кто постарше, — сказал чужак. — Они по своей воле сюда приперлись. Но вы, дети… Вас же лишили свободы выбора! Лишили всего, что есть в огромном мире!
В словах его гремела злость, звенели еще какие-то чувства.
— Но ничего! — заявил дядька Ринат, уставившись в пространство над забором. — Подлечусь маленько и уйду… А в городе найду тех, кто возьмется за ваших волхвов… Возьмет их за мягкие места!
