— Это тебе Инесса-с-бутылкой сказала?
— Вообще-то у нее две «вышки». Думаешь, если девушка работает телом, она совсем тупая? Надо вас познакомить, кстати.
— Я думаю, она мне не по карману, — сказал Коля.
— Денег у нее своих полно, заработала. Из нее получится замечательная жена. Будешь как сыр в масле кататься.
Коля содрогнулся.
Слонимский встал, открыл холодильник, извлек из морозилки покрытую инеем бутылку и налил полстакана. Коля с громким хлюпаньем выпил, и ему наконец-то полегчало.
— Не могу больше… — пропыхтел он, когда слегка отдышался. — Чаша терпения переполнилась. Тварь я дрожащая. Ничтожный алкоголик. Завтра снова брошу, и уже насовсем.
— Точно, познакомлю вас! — обрадовался Саша. — Она с ума сойдет от счастья.
Коля глухо застонал.
— Дальше что? — спросил он сквозь зубы.
— Самому Тугеру за русскую идею платят треху, вот что! — Саша уставился на Колю, хитро щурясь, и чего-то ждал.
— Какой-то он не жадный, а? — протянул Коля. — Отдать Шульману две тысячи из трех — не его стиль.
— Да фиг с ним. Ты ничего не понял? Тебе капнуть еще чуточку?
— Нет, спасибо… А зачем он вообще полез во все это? — Коля снял очки, протер их галстуком и водрузил обратно на нос. — Боба своей рукой может только в ведомости расписаться. У него же «страх чистого листа»!
— Знаю. Допился, бедолага.
— А ведь был неплохим филологом. Вовремя он по партийной линии двинул, а то бы вылетел из профессии вообще… Так, стоп! Три тысячи?
— Ну наконец-то до тебя дошло.
— Значит, Тугер — тоже перекупщик?! Не может быть. Мне уже жалко русскую идею, пусть она и кагэбэшная…
— Она теперь — наша! — заявил Саша строго. — И мы ее спасем! Своими руками или Моисеича, пофиг. Родноверие не должно пропасть!
— Ишь ты, — только и сказал Коля.
— Чего?
— Как тебя зацепило. Припасть русским ухом к корням, да, помню.
— Я же не для себя! Мне за идею обидно! — рявкнул Саша так, что на столе зазвенела пустая рюмка. — Присосались к ней паразиты всякие!.. Тот же Тугер! Да, он перекупщик, и всякая чушь про новую историческую миссию русских — его пьяная фантазия. Ничего он не знает толком. Просто Тугер любит побыть важной персоной. Шишкой на ровном месте. И тут — целая русская идея подвалила! Думаю, он вцепился в нее машинально. Ну и передержал у себя. Может, и сам пытался написать, да не смог. А время-то идет, делать что-то надо! Тогда он побежал к Шульману. У него уже выхода не было, он спешил. Они все спешат. Они сейчас на грани паники.
