– Да ладно!
– Правда, – с улыбкой кивает подруга.
– Да ты с ума сошла.
– Ничего подобного. Мне всегда казалось, что ты ему подходишь гораздо больше, чем я.
– Ну, знаешь ли, противоположности притягиваются!
Она смеется.
– Похоже, так оно и есть.
И снова размышляю, а не сказать ли ей о Нейтане, но что-то меня удерживает. Какой смысл? В воскресенье я уеду, и все закончится.
Секунду Молли молчит, а потом вдруг спрашивает:
– Ты помнишь последнюю ночь в Сиднее?
– Какую, девять лет назад, что ли?
– Да.
Как я могла ее забыть? Это был День Австралии, 26 января 1998 года. Предыдущий год был омрачен гибелью принцессы Дианы и Майкла Хатченса[12], и фейерверки на Харбор-Бридж запускались в память о них. Красные, белые, синие, золотые, розовые, фиолетовые и зеленые искры брызгами разлетались над мостом и озаряли гавань. Красивее этого я отродясь ничего не видела. Мы с Сэмом и Молли вместе со всем Сиднеем отправились на Серкьюлар-Ки и нашли свободный уголок на крохотном клочке тротуара на Флит Степс, рядом с воротами Ботанического сада, напротив гавани. «А ведь это почти то же самое место, где завтра будет располагаться шатер», – с удивлением понимаю я.
Мы стояли рядом, Сэм – посередине, между мной и Молли, и смотрели на салют, испытывая эмоциональный подъем при звуках мелодий «Английской розы» – переделанной версии песни Элтона Джона «Свеча на ветру» – и «Нас никогда не разлучить» группы INXS, льющихся из многочисленных радиоприемников горожан. Той ночью мы с мамой ночевали в отеле в районе Рокс, а Молли и Сэм возвращались в Мэнли на пароме. Мы обнимались так, как будто видели друг друга в последний раз в жизни, и все трое плакали. Потом я, замерев в одиночестве на причале, наблюдала, как друзья садились на судно и махали мне с нижней палубы, пока работающие лопасти двигателя взбалтывали воды гавани.
Молли замолкает на мгновение, словно размышляя, стоит ли сказать то, что собиралась.
– Почему ты спрашиваешь? – уточняю я.
Она продолжает молчать. Я терпеливо жду, пока она заговорит. Наконец она смотрит на меня.
– Думаю, Сэм был в тебя влюблен.
– Что? – Я чуть не падаю с кровати.
– Мне кажется, он понял это после твоего отъезда. – Она выглядит расстроенной, и я не знаю, что ответить.
– Но в этом нет смысла – он никогда не испытывал ко мне особенных чувств!
– Думаю, все изменилось, когда он понял, что потерял тебя.
Не могу в это поверить. После всех лет выворачивающей меня наизнанку безответной любви… Оказывается Сэм испытывал ко мне что-то после моего отъезда?
