— А-а-а-а!!!
Преодолев оставшееся расстояние, солдаты добрались до тех, кто за ними укрывался. Пуля на пулю, штык на штык. В горячке боя, руоссийцы перестреляли и перекололи всех османийцев за считанные секунды, сказалось численное преимущество. Когда капитан добежал до османийского укрытия, там все уже было кончено.
— Занять оборону!
Алекс вернул саблю в ножны.
— Охримцев!
— Я, господин капитан!
— Уточни потери. Пленные есть?
— Никак нет, госп… А, не, есть один!
Унтер указал на османийского солдата, скорчившегося в десятке шагов от них. Этому «пленному» проткнули штыком живот, а затем его приложили прикладом по голове, но он был еще жив, хотя и ненадолго. Капитан махнул рукой, отпуская взводного унтер-офицера, а сам взобрался повыше, чтобы лучше рассмотреть подходивший османийский батальон.
Противник заметно приблизился, и теперь оптика позволяла рассмотреть детали. Впереди следовал конный разъезд из четырех десятков всадников. За ними на удалении четверти версты в ротных колоннах следовали основные силы, в конце артиллерия и обоз. В середине колонны Алекс разглядел еще одну группу кавалеристов десятка в два сабель, не иначе, начальство.
— Господин капитан, разрешите доложить! Потери: двое убитых, восемь раненых из них трое тяжелых! Первая помощь оказана!
Троих тяжелых можно разместить на артельной телеге, кто сможет — пойдет своими ногами. А кто не сможет?
— Сколько неходячих?
— Еще трое, господин капитан!
— Ладно, ступай, — разрешил Алекс.
Теперь оставалось только ждать. Прошла еще треть часа, капитан уже с беспокойством поглядывал в бинокль. Еще полчаса и теперь уже руоссийцам придется принимать бой с превосходящими силами противника. Но раньше османийцев заявился Фелонов с двумя лошадями в поводу.
— И где ты только так изгваздался?
— Да у нас тут, знаешь ли, бой был.
— Война войной, а мундир последний, между прочим.
Алекс с досадой припомнил, что другого мундира, действительно, нет, а до заказанного в Ясене нового еще нужно дожить. Тем временем, наплевав на субординацию, отставной унтер выбил из формы пыль, в которой успел изваляться офицер. Вместе с формой досталось и ее владельцу.
— Полегче, медведь, больно же!
— Терпи.
Фелонов последний раз так хлопнул Алекса по спине, что тот аж зашипел от боли. На этом истязание прекратилось, настало время мести.
— Все наше имущество погрузишь на мою лошадь, свою отдашь раненым.
— А…
— А я пойду пешим порядком.
— Но…
Устав руоссийской армии не зря предписывал ротному командиру на марше передвигаться исключительно верхом, при наличии лошади, разумеется. Это была не столько даже офицерская привилегия, сколько возможность при необходимости быстро переместиться из головы колонны в ее конец и обратно. Отдавая такой приказ, капитан Магу грубейшим образом данное требование устава нарушал.
