Сидя на песке и созерцая прибой, Рама внутренне готовился к одному из самых главных экзаменов своей жизни. Его время пришло! Он должен выйти из тени. Состояние перехода тревожило и одновременно манило. Хотелось заглянуть на несколько лет вперед и понять: кто он там есть? Его жизнь всегда была подчинена строгой внутренней логике, приходящей свыше. Он с раннего детства чувствовал на себе давление обязательств высшего порядка. Он был призван в это время и место кем-то очень древним, мудрым и могущественным.
– И когда это я их взял, обязательства? Зачем? Да и почему я? – спрашивал он себя. – Для чего мне во все это ввязываться? Может, я просто буду счастливым человеком, празднующим жизнь? Зачем мне Большая Игра? Отыщу Ситу*, наплодим детей и, как все обычные люди, умрем в окружении внуков. Почему бы мне не быть вне игры? Я могу ведь и отказаться! Сколько жизней все это продолжается? А самое главное – зачем? Для чего мне суждено быть центральной фигурой на этой доске многомерных шахмат? Да и сколько уровней она имеет: три, четыре, девять?
Насущные вопросы порождали ответы. Вселенная отвечала напрямую белыми стихами. Она с сочувствием смотрела на своего ребенка. Диалог шел с оттенками легкого юмора и сарказма.
Играя в Творца,
Рождаю собою бурю:
– Торнадо, шквал…
Все взрывом сверхновой омою,
Очищу я свой пьедестал.
Здесь я практически умер
Для социума и друзей.
Здесь я за пределом пределов
Пытаюсь понять: Кто я есть?
Вопросы, мучившие его последнее время, мгновенно пронеслись в сознании. Ум неожиданно зацепился за имя «Сита».
– Не дай Бог, жить во времена перемен! – вспомнил он китайскую пословицу. – Да и прихожу я в каждую эпоху создавать эти самые перемены. А вот Ситу важно отыскать. Лететь с одним крылом можно, но неразумно. Я не знаю, как ее зовут в этой жизни. Да и воплощена ли она в это время? Я как будто бы слышу ее через расстояния и толщу времени. Будущее сокрыто пеленой моего неведения. Хотя мои цели и смыслы, еще не проявленные мною, уже меняют и собирают следующий мир. Архитектор давно уже в работе!
Рама достал из маленького рюкзака записную книжку и, вслушиваясь в свое состояние, записал, практически без правки:
Плывут картины чередой,
Экран подернут пеленой.
Я зритель, шут, артист,
Сюжет и даже роль.
Великий мастер всех причин,
А заодно палач, герой,
Влюбленный в жизнь поэт и гой.
И все, что я душой творю,
Дух воплотит в любовь свою.
Рисуя мир на карте бытия
В палитре солнечного дня.
