– Да, – искренне согласилась Дина. – Все же Кери у нас очень талантливый маг. Только… он все равно гад. Ведь наверняка ему было известно про эту особенность Астор-Холт. И он специально не рассказал о ней.
Ник улыбнулся и положил руку на плечо сестры.
– Думаю, это была его маленькая месть, – сказал он. – Но при встрече я ему все равно припомню.
На королевских отпрысков, выросших в стенах карильского дворца, вычурная красота и роскошь академии Астор-Холт не произвела ровным счетом никакого впечатления. Совсем напротив, от вездесущей позолоты, орнаментов, лепнины и прочей ерунды рябило в глазах. Единственным, что хоть немного разбавляло атмосферу откровенного пафоса, оказались картины. Вот их в галереях и коридорах было очень много. И пусть чаще всего на них изображались представители бывшего правящего клана Астор, но иногда попадались и пейзажи, и натюрморты, и даже непонятные абстракции.
Библиотека выглядела немного проще других помещений, но здесь недостаток роскоши компенсировали надменные физиономии студентов. Несмотря на то, что брат и сестра Арвайс прибыли в академию всего несколько часов назад, о них уже было известно всем обитателям этого места. Причем во всех возможных подробностях. Слух о том, что теперь в сайлирском «гнезде аристократии» поселятся два простолюдина, облетел Астор-Холт за считаные мгновения. И на Ника с Диной неодобрительно косились абсолютно все.
– Да-а… – протянула Динара, когда хмурый библиотекарь вручил им по стопке необходимых учебников и попросил удалиться. – Думаю, скучно нам здесь не будет.
Ник понимающе хмыкнул и открыл для нее дверь библиотеки, пропуская вперед.
Обратно в спальный корпус они шли в молчании. Каждый думал о своем, и если Динара со все большим смятением осознавала, что без магии она почти ничего не может, то Доминик, наоборот, мысленно благодарил родителей и учителей, настоявших на его обучении боевым искусствам и фехтованию.
Как ни странно, но сейчас и брат и сестра Арвайс ощущали себя довольно привычно. Роскошная обстановка этого места и высокомерные лица его обитателей очень напоминали их дом. С той лишь разницей, что во дворце на них смотрели с почтением и благоговением, а здесь кидали взгляды, полные настоящего презрения.
И близнецы прекрасно понимали, что это – своеобразная цена их свободы. Плата за возможность хоть несколько лет пожить для себя, без оглядки на венценосных родителей, дворцовый этикет и большую политику.
