Ярость постепенно сходила с лица Главного Советника.
– Наверное, можно прочитать в справочниках... хотя, уверяю вас, я никогда этим не интересовался.
– В таком случае способен ли кто-нибудь изучить технологию и подменить Рагусника, пока он не пойдет на уступки?
– Да кто же на такое согласится? - воскликнул Блей. - Во всяком случае не я. Ни за что.
Ламорак подумал о существовавших на Земле табу. Некоторые из них были столь же суровы. Ему пришли на ум каннибализм, инцест и богохульство в устах набожного человека.
– Вы должны были предусмотреть замену для этой должности. А если бы он умер?
– Тогда его место занял бы его сын или ближайший из родственников, - ответил Блей.
– Что, если у него не оказалось бы взрослых родственников? Что, если вся его семья неожиданно погибнет?
– Такого просто не может быть. Если бы существовала такая опасность, - добавил Главный Советник, - мы бы поместили к ним на воспитание ребенка или двух. Они бы научили их всей премудрости.
– Ага. И как бы вы отбирали этих детей?
– Среди тех, чьи матери умерли при родах. Так выбирается будущая невеста Рагусника.
– В таком случае выберите его преемника сейчас, бросьте жребий, предложил Ламорак.
– Это невозможно! Нет! - крикнул Главный Советник. - Как вам могла прийти в голову такая мысль? Когда мы выбираем ребенка, то он с детства готовится к этой жизни. Он не знает ничего другого. Вы же хотите обречь на рагусничество взрослого человека! Нет, доктор Ламорак, мы не звери!
Не выходит, беспомощно подумал Ламорак. Не выходит. Если только...
Он еще не мог заставить себя подумать об этом «если только».
В ту ночь Ламорак почти не спал. Рагусник просил об элементарных проявлениях человечности. В противном случае тридцати тысячам элсвериан грозила смерть.
С одной стороны, благополучие тридцати тысяч человек, с другой справедливые требования одной семьи. Неужели тридцать тысяч человек, поддерживающих подобную несправедливость, заслуживали гибели? Несправедливость по чьим меркам? Земли? Элсвера? И кто такой Ламорак, чтобы делать выводы?
А Рагусник? Он готов обречь на смерть тридцать тысяч человек, которые всего-навсего воспринимали ситуацию так, как их научили, и ничего не могли в ней изменить. И детей, которые были вообще ни при чем.
Тридцать тысяч с одной стороны; одна семья - с другой.
Ламорак пришел к своему решению в полном отчаянии; рано утром он позвонил Главному Советнику.
– Сэр, если вы найдете замену, Рагусник поймет, что у него больше нет шансов повлиять на ситуацию, и возобновит работу.
