поговорить на близкую всем тему многообразия, поскольку она так или иначе отражается в лекционных курсах, панельных дискуссиях, студенческих проектах и наших факультетских практикумах.
Во-вторых, тема представлялась нам актуальной, поскольку мир образования — как и мир вообще — приобретает все большее многообразие, и мы считали, что важно подготовить студентов, чтобы, выйдя из наших стен, они могли продуктивно работать и успешно руководить на местах. Многообразие способно еще больше укрепить институты и организации, но в такой же мере оно может разделять и возводить барьеры. И потому целью задуманного нами разговора было обсудить и понять, как обернуть нарастающее многообразие в источник силы, а не разделения. Это подготовило бы почву для более непринужденного обсуждения трудных вопросов, касающихся расовой принадлежности, идентичности и равенства. Разговоры на подобные темы крайне необходимы, хотя их слишком часто оставляют на потом.
Кроме того, мое желание поговорить с нашими студентами о нарастающем многообразии мира было отчасти продиктовано личными мотивами, поскольку еще со времен учебы в Виргинском университете я накопил знания по этому вопросу. Мой хороший друг Тед Смолл, с которого я и по сей день беру пример, однажды обратил внимание, что у нас белые студенты-юристы и афроамериканцы добровольно изолировались друг от друга, образовав два сообщества, и каждое предпочитало жить обособленно от другого. Тед, сам афроамериканец, столкнулся с подобными вещами, еще когда учился на первых курсах в Гарварде, но у нас в Виргинском университете эта добровольная сегрегация зашла намного дальше. Тед предложил нам организовать межрасовую группу из десяти наших однокашников-юристов и собираться примерно раз в месяц, чтобы за обедом обсуждать вопросы, касающиеся расовой темы.
Свою группу мы назвали Students United to Promote Racial Awareness («Студенческое объединение за содействие расовому просвещению»), сокращенно SUPRA. А поскольку в латыни, языке юристов, есть приставка supra, аббревиатура воспринималась еще и как шутка юристов-ботаников. Организуя группу, Тед мало представлял, как будут проходить дискуссии или к чему мы придем, но он был уверен — и я полностью согласен с ним, — что в той ситуации важно было начать делать хоть что-то. По существу, Тед задался вопросом, «можем ли мы хотя бы» собрать группу из десяти студентов и просто поговорить на эту важную тему. Вдруг окажется, что студенты-юристы разной расовой принадлежности вполне могут вместе обсуждать трудные вопросы? И как знать, вдруг эти дискуссии помогут им по-настоящему подружиться? К моменту выпуска наша группа провела огромное количество совместных обедов и столько же общих разговоров: одни давались нам тяжело, другие заставляли критически осмыслять наши воззрения, но случалось, что весь обед мы просто дурачились и подшучивали друг над дружкой. Все это связало нас узами крепкой дружбы, а однокашники, глядя на SUPRA, заразились нашим примером, и на факультете образовалось немало подобных групп. Правда, тогда я еще не был готов до конца оценить всю значимость своего участия в SUPRA, но теперь могу утверждать, что она сыграла огромную роль в становлении меня как личности и обогатила ценнейшим жизненным опытом, который до сих пор служит мне ориентиром, в том числе и в нашем общефакультетском разговоре здесь, в Гарварде.
