Дело было в 1984 году. Я, студент-первокурсник, только что заселился в кампус Йельского университета, и у меня с одной из однокурсниц завязался разговор, живой и непосредственный, так, о всякой ерунде. Минут через двадцать она вдруг примолкла, а потом спросила: «Слушай, можно задать тебе один вопрос?» В душе я ликовал: «С ума сойти! Сейчас она пригласит меня вместе пообедать или сходить в кино. Потрясающе, я здесь всего дня два, и вот меня уже хотят пригласить на свидание».
Но прежде чем я скажу, о чем она меня спросила, должен обратить ваше внимание на одно обстоятельство: в ту пору я ростом едва дотягивал до 160 см — на целых 15 см меньше, чем сейчас. Но что еще уместнее заметить, я тогда был совершенно незрелым и выглядел как подросток лет двенадцати-тринадцати. Однако вернемся к самому вопросу. Девушка, на свидание с которой я так настроился, замялась: «Хм, вот не знаю, как бы получше спросить, но ты случайно не из этих малолеток-вундеркиндов?» Стоит ли говорить, что мы с ней не пошли ни на обед, ни в кино.
А теперь прошу сравнить этот вопрос с тем, который был задан моей матери месяца через два после сконфузившего меня разговора, когда меня приняли за недоростка-вундеркинда. Я вырос в Мидланд-Парке, городке синих воротничков6 на севере штата Нью-Джерси. По большей части у нас жили люди рабочих профессий: лудильщики, кровельщики, водопроводчики, электрики, слесари да бродяги-разнорабочие. В пригородах же обитала публика посостоятельнее, домовладельцы оттуда как раз и нанимали на работу кровельщиков, электриков, сантехников и разнорабочих из Мидланд-Парка. Продовольственный магазин A&P, где мы делали покупки, находился как раз на границе Мидланд-Парка и богатого соседнего городка. Как-то раз, когда моя мама на стоянке перед A&P загружала в машину продукты, к ней подошла чрезвычайно ухоженная дама с идеальной укладкой и спросила, не из Мидланд-Парка ли она. Мама ответила, что да. Тогда дама, указывая на наклейку Йельского университета на заднем стекле родительской машины, спросила: «Не подумайте, что я люблю совать нос в чужие дела, но просто мне ужасно любопытно, стикер Йеля уже был на машине, когда вы ее покупали?»
Чувствуете разницу между этими двумя вопросами, да? Первый был совершенно невинный и даже (немного) забавный, что окончательно дошло до меня, когда я, наконец, спустя несколько мучительно долгих месяцев достиг половой зрелости. Второй вопрос носил откровенно недоброжелательный характер. То был даже не вопрос — то было желание оскорбить и унизить.
