Очень странно, но на мой крик откликнулись. Выглядело это как внезапная вспышка света в подворотне, на фоне которой мне сначала померещилось три черных силуэта за спиной маньяка, но я моргнула и силуэты исчезли. И маньяк исчез, так что я судорожно вдохнула влажный холодный воздух и схватилась одной рукой за горло, а второй… за то место, откуда сам собой медленно выползал кинжал. Было очень больно, болью отдавало каждое его движение внутри меня, но при этом не выступило ни капли крови. Господи, я брежу? Чертова железяка в моей груди все еще светится, дрожит и… звенит?
Краем глаза я заметила, что маньяк все еще здесь - носится по переулку от какой-то светлой фигуры и неразборчиво рычит. Нет, наверняка я уже потеряла сознание и это все – предсмертные видения.
Или нет? Шершавая кирпичная стена, по которой я сползаю – вполне реальна, и запах сырости, и холод осеннего вечера. И маньяк, чтоб он пропал! Кинулся опять ко мне, схватил за плечо, рывком поднял с грязного асфальта и снова… снова! Приставил нож к горлу!
- Дернешься – вскрою ей глотку! – заявил он куда-то в темноту.
- И что? С чего вдруг ты такой наивный? Ее душа уйдет на перерождение, - светящийся, но какой-то неправильный спаситель выступил из-за мусорки и равнодушно принялся отряхивать полу своего карнавально-ненастоящего плаща. – Цена приемлемая.
Чего?! От потрясения я даже на секунду перестала бояться. Что это за спаситель такой, а?! Ну нет… я не согласная. И если придется самой отбиваться – лучше начинать это делать сейчас, а не ждать, пока маньяку надоест меня тискать.
Слегка извернувшись, я чуть приподняла ногу и изо всех сил вонзила пусть и невысокую, но острую шпильку во вражью ногу. Как учили на курсах – не на носок ботинка, а выше, где ступня на подъеме защищена гораздо слабее.
Маньяк взвыл, его кинжалище скользнуло по моей шее, но только слегка оцарапало, и я шустрым крысенком рванула в сторону – вот прямо туда, за железный бак с помоечным содержимым. Пофиг, лишь бы не попасться опять под руку этим ненормальным, которые устроили фехтовальный фестиваль в подворотне.
Маньяк ловко отбивался кинжалом, светящийся наступал на него, размахивая мечом и отбивая удары щитом. Господи, как меня угораздило в это влипнуть?!
Между тем борьба бобра с ослом сместилась дальше к выходу, и, наконец, ощутимо теснимый маньяк что-то каркнул на прощанье и дал деру в освещенные и многолюдные недра вечернего Каменноостровского проспекта.
