И приходилось же эти возмущения принимать, даже броню снимать, чтобы она свои кулачонки об мою чешую не поранила! Но разве она это оценила? Как бы не так! Женщины…
Я не стал заходить в дом и даже во двор. Лита спит, ей ничто не угрожает — вот и все, что мне нужно знать. Я еще немного постоял перед калиткой, потому что ощущать ее ауру в таком состоянии было безумно приятно. Пришлось даже напомнить себе, что я сюда не на отдых приехал.
Я пошел дальше, хотя видел, что деревня кончается. Но дорога-то продолжалась! Если есть дорога, значит, она куда-то ведет. Так что я не останавливался, пока не уперся в кладбище.
Кладбище было достаточно большим для такой деревни. Возможно, это объясняло обилие пустующих домов, а может, сюда свозили покойников из нескольких деревень. Я уже знал, что у людей довольно сложные погребальные традиции.
Я прошелся вдоль крестов, хотя понимал, что мне здесь нечего делать. Просто я не знал, куда идти дальше, и ничего не находил. Но что-то должно быть! Что, Женька напился керосина и проглотил спичку? Нет, его сожгли! А пока я не видел здесь ни одного сожженного дома.
Я прикрыл глаза, стараясь ощутить как можно больше деталей вокруг меня. Речь шла о крупных деталях, поэтому пришлось на короткий срок выпустить из своего внимания Литу. Но это не страшно, за ней Оскар следит.
Вот деревня, вот я, вот река, а вот озеро… Так, стоп, какое еще озеро? Об озере меня никто не предупреждал! Может, потому, что оно не казалось им важным, а может и по другим причинам. Проверить в любом случае стоит. Если в этом озере не окажется ничего подозрительного, так хоть поплаваю!
По лесу я шел спокойно, не чувствуя рядом с собой людей. Честно говоря, если бы я попытался таиться, то привлекал бы к себе еще больше внимания, да еще и сжег бы немало нервов, потому что этот лес я бы назвал «хрустящим». При моем весе я не считал нужным обходить даже крупные ветки, а они с возмущенным треском ломались под моими ногами… В общем, издалека я напоминал лешего, ну, или танк.
Постепенно лес становился более густым, пришлось продираться через кустарники. Под ногами у меня обнаружилось немало ям, вот и пришлось идти, глядя только вниз. Как следствие, я чуть не врезался в массивную деревянную стену.
Я привык, что люди подсвечивают или еще как-то обозначают свои ограждения. Эта же стена просто резко врезалась в лес, рассекая его на части. Она была сделана из обтесанных сосновых стволов, тянущихся вверх метров на шесть-семь; вверху смутно поблескивала колючая проволока. При этом никаких фонарей или опознавательных знаков я не видел.
