— Это упрощает дело, — усмехнулась Ева.
Я не порвал ее лишь потому, что вспомнил, что она отличается от меня. Способности в нас распределены по-разному, она может то, чего не могу я. К тому же, животные не издеваются над кем-то ради морального удовлетворения.
Но я бы на ее месте поторопился с изложением идей: мое терпение не безгранично.
— Ева, если тебе что-то известно, говори сейчас. Если нет, я очень не советую играть со мной.
— Я знаю. Ты ранен, а раненый зверь способен на все.
Ранен? Странный подход… но верный.
— Ты знаешь, с кем мы имеем дело?
— Нет, — ответила она. — Но я догадываюсь, где его можно найти. Ты чувствуешь, что Лита здесь… Та волна, что оглушила нас, пришла со стороны острова, поэтому мы не были готовы. Ты упоминал, что твоя смотрительница слышала нечто вроде шелеста. Все это наталкивает на определенные выводы.
В груди у меня кольнуло, будто стеклянный осколок вогнали… Лите больно, я чувствую!
— Скорее! — взмолился я.
— Сейчас…
К моему удивлению, она не сказала ни слова, просто пошла вдоль берега. Ну надо же… даже в такой ситуации я могу удивляться! Я ничего не спрашивал, шел за ней, опасаясь новых уколов в груди, но их больше не было.
Ева двигалась, опустив голову, будто высматривала что-то в траве. Вот только глаза ее все это время были закрыты. Я понимал, что она перестала пользоваться зрением, чтобы дать больше силы другим чувствам. Ну, давай же, давай! Поможешь мне вернуть Литу — коготь на тебя больше не подниму!
Она остановилась шагах в десяти от обрыва, посмотрела на меня.
— Здесь!
— Что здесь? — Литы я по-прежнему не чувствовал.
— Слабое место!
Она подняла хвост и со всей силы вогнала хвостовой шип в землю. Теоретически, звук должен был быть тихим, а результат — незначительным. Но вместо этого из-под хвоста Евы полетели не только пучки травы, но и осколки, а под землей разнесся гул, словно в колокол ударили.
— Это не остров, — пояснила Ева. — Он пустой внутри. Хищник там. Твоя самка там.
Вот и все, что мне нужно было услышать. Вместе мы начали расширять пролом, чтобы пробить себе путь внутрь. Я не мог не отметить, что эта «земля» имеет животное происхождение. Когда-то оно было живым, но умерло очень и очень давно.
Пробиваться нам пришлось недолго: слой поверхности был довольно тонким, а под ним — пустота. Я скинул вниз осколок и скоро услышал удар — глубина там не большая. Думаю, мы сможем видеть в темноте, это просто сейчас нас слепит солнце.
Хотя почему «мы»?
