— Кароль…
— И сделать это надо быстро! Они не будут гнаться за вами, звери свое слово не нарушают, но ты замерзаешь. Поэтому времени на дальнейшие споры у нас нет.
Она плакала — открыто и как-то слишком спокойно, без всхлипываний и переходов на рыдания. Создавалось впечатление, что слезы просто катятся у нее из глаз, а она об этом даже не знает.
— Кароль, прости меня…
— Не за что прощать.
— Ты мне нужен!
— А я и не собираюсь умирать! Похоже, убивать меня они не хотят, а подчинить не смогут. Так что, быть может, еще встретимся… Но теперь не теряй времени, потому что помощь нужна и тебе, и Оскару. Оскар, тебя все это тоже касается! Никаких драк и попыток отбить меня у коварных врагов! Ты отвечаешь теперь за Литу. И ее благополучие в твоих же интересах. Если с ней что-то случится, а я выживу, я не посмотрю на то, что ты мой друг. Понял?
— Да.
— Вот и отлично. Ну, повеселее лица, вы меня еще не хороните!
Понятное дело, никому веселее не стало.
Я сделал шаг к Орке. Барракуда тут же оскалился и попытался встать у меня на пути, но Мать удержала его. Слов не было, и все равно у меня сложилось впечатление, что она что-то сказала. Жутковато…
— Итак, мы договорились. Что будем делать теперь?
— Подойти ко мне ты, — Орка поманила меня рукой. — Как только ты убирать чешуя, он отпускать человек. Честно, без обмана. Мы не гнаться, нам не нужен человек. Нам не нужен другой зверь. Нам нужен только ты.
Приятно быть популярным, ничего не скажешь!
Бросив в сторону Литы прощальный взгляд, я подошел вплотную к Матери. Оказалось, что она на полголовы меня ниже… Это странно, она мелковата для самки первой серии. Хотя какая разница?
Ну вот и все, с безобидными приготовлениями покончено. Теперь осталось самое страшное — снять броню. А без брони я беззащитен перед ними — хотя мне и нельзя защищаться, так что это не так уж важно.
Только бы Лита не стала делать благородных глупостей и не осталась здесь! Пойми, глупая, что если ты не убежишь, ты замерзнешь, и все будет напрасно…
Я даже не хотел, чтобы она чувствовала вину за случившееся, поэтому сказал:
— Это не считается предательством… Ну, то, что ты уходишь. Ты предашь меня, если останешься.
И я снял броню. Краем глаза я отметил, что Катран, верный договору, тут же отпустил Литу. Ну а потом… у меня не осталось времени даже чтобы повернуться к ней, потому что Орка всадила хвостовой шип мне в грудь.
Первым, что я почувствовал, было удивление, — я поверил, что они не собираются убивать меня, и никак не ожидал такого. Дальше была боль — не столько от раны, сколько от яда, быстро смешивавшегося с моей кровью. Я чувствовал его в себе, но ничего уже не мог поделать.
