— Мы должны бастовать! Мы должны объявить нефтепромышленникам, что в таких условиях больше не можем жить! Бакинский комитет выпустит листовки, с которыми каждый нефтяник должен ознакомиться, и в назначенный день мы представим капиталистам наши требования! Если они не пойдут на уступки, будем бастовать!»
К рабочим пошли пропагандисты, агитаторы. Выпустили листовки на разных языках. В них излагались требования нефтяников к хозяевам-предпринимателям. Нефтепромышленники попробовали игнорировать листовки, полагая, что рабочим не удастся объявить всеобщую забастовку. Однако капиталисты просчитались. Пролетариат единодушно отозвался на призыв партийного комитета.
Незадолго до знаменитой августовской стачки в центре Балахан состоялся грандиозный митинг. Вся площадь была заполнена народом — не менее пятидесяти тысяч!
Едва поднялся на трибуну смуглый, черноволосый молодой человек, как сразу же со всех сторон раздались голоса:
— Джапаридзе! Наш Алеша! Председателем его!..
Алеша поднял руку, требуя внимания. Когда многоголосье толпы смолкло, он мерно, но громко заговорил, так, чтобы его услышали в самых дальних уголках площади.
— Товарищи! На повестке дня мой доклад. Поэтому прошу председателем выбрать кого-нибудь другого…
В наступившей тишине рабочие переглядывались, в нерешительности пожимали плечами, переговаривались друг с другом. Немного выждав, Джапаридзе выкрикнул:
— Предлагаю избрать председателем Ваню Фиолетова!
Толпа всколыхнулась, послышались одобрительные возгласы. Фиолетов встал рядом с другом. Они обменялись одним только словом:
— Начнем?
— Начнем!
И Джапаридзе, Алеша Балаханский, как уже называли его в народе, приступил к докладу. Сначала он обрисовал положение, создавшееся на нефтяных промыслах, затем стал излагать требования рабочих. По тому, как проникновенно слушали нефтяники оратора, как жадно, с мольбой и скорбью устремили они на него свои взоры, нетрудно было определить, что нехитрые, но с глубоким смыслом слова доходили до ума и сердца каждого. Во время доклада то и дело раздавались возгласы: «Дело говорит!», «Нельзя больше так жить!» И это неоспоримо свидетельствовало о том, что рабочие все больше и больше проникались решимостью биться до конца.
Со свойственным Алеше пылом он закончил речь призывом:
— Товарищи рабочие! Мы должны бороться до полной победы!..
В ответ — буря рукоплесканий. Алеша гибким, быстрым движением спрыгнул с трибуны и встал неподалеку.
Один за другим на возвышение начали подниматься иные ораторы — эсеры, меньшевики, дашнаки. Они оспаривали, срывая голос, пункты доклада Джапаридзе и, раздраженные, с раскрасневшимися потными лицами, под шум толпы сходили с трибуны. Отовсюду слышались крики:
