Огромный интерес питал Борген к русской литературе, ему были хорошо известны не только имена Достоевского, Толстого и Пушкина, но и Белинского, Гоголя, Некрасова, Тургенева, творчество которых, по мнению писателя, «многое говорит западному читателю и сегодня». С особой теплотой Борген всегда отзывался о Чехове. Он отмечал тонкий лиризм, особый настрой (stemning) его произведений и в то же время всегда подчеркивал реалистическую основу его творчества, называя описанное им «повествованием о социальной несправедливости и человеческом унижении». Борген считал, что Чехову свойствен тот яркий талант рассказчика, которым может обладать только подлинно великий писатель, и в основе которого лежит «бессмертный дар повествования, присущий русским как никому другому, который живет в народе и оттачивается писателем в соответствии со своими задачами…» (с. 174). Осознавая, что тайна писательского обаяния никогда не постижима до конца, Борген все же пытается подробно проследить своим профессиональным писательским оком пружину действия, структуру рассказов Чехова, при этом никогда не упуская из виду читательское восприятие. Наблюдения Боргена столь тонки, убедительны, а где-то, может быть, и неожиданны, что не могут не обогатить наше восприятие Чехова. В повести Горького «Детство» Боргена поразил протест против культа страдания, стремление великого русского писателя, испытавшего «свинцовые мерзости русской жизни», к борьбе за счастье человека. По мнению Боргена, «вероятно, не существует никакой другой русской книги, явившейся более убедительным свидетельством необходимости революции в России». Великим называл Борген Шолохова, а его роман «Поднятая целина» — повествованием о «необыкновенных людях» в восприятии западного читателя, триумфом писателя, художника, сохраняющего верность традициям русской классической литературы. Как о незнаемом волнующем мире говорил Борген о произведениях Бабеля, Булгакова, Пастернака, Паустовского…
Бережно, с чувством уважения, при всей остроте своего ума и ироничности, относился Борген к своим предшественникам и современникам, собратьям по перу. Он в полной мере ценил творчество Юхана Фалькбергета, носителя эпической традиции в норвежской литературе, которого он называл «гениальным» романистом, строившим свои произведения в соответствии со своеобразной «техникой кинематографичности». Многие обращались к его творчеству в годы войны. Его героиня, возчица руды Ан-Магритт, воплощала дух непокоренного народа, идею свободы.
