Последние годы он мучительно приучал себя к другим мыслям. И вот пришли эти двое и взбудоражили его сознание, подняв со дна всю муть.
Кейси рассеянно махнул рукой, сгоняя с носа муху.
– Плохо, - сказал он. - Мне казалось, ты мог бы добиться поразительных результатов, скажем, с крысами. Ну, не поразительных, но уж и не таких скучных, как с нашими почти что людьми. Я думал...
Поллен помнил, о чем он думал.
– Черт бы побрал этот ДДТ, - проворчал Кейси. - Мне кажется, мухи его жрут. Знаешь, я хочу писать дипломную по химии, а потом работать с инсектицидами. Помоги мне. Я лично заинтересован в том, чтобы поубивать этих тварей.
Они были в комнате Кейси. В ней попахивало керосином, так как недавно опять распыляли средство от насекомых.
– Мух всегда можно перебить газетой, - пожал плечами Поллен.
Кейси подумал, что он над ним издевается, и неожиданно спросил:
– Как ты оцениваешь результаты своих исследований за год? Ну, помимо истинного итога, который для каждого ученого звучит одинаково: "ничего".
– Значит, ничего, - кивнул Поллен.
– Продолжай, - сказал Кейси. - Ты используешь больше собак, чем физиологи, а я готов поклясться, что собаки предпочли бы оказаться на их кафедре. И я их понимаю.
– Да оставь ты его! - воскликнул Уинтроп. - Дребезжишь как пианино, у которого, расстроились все восемьдесят семь клавишей. Зануда!
Кейси такого говорить не следовало.
Неожиданно оживившись, он предусмотрительно отвернулся от Уинтропа и произнес:
– Я скажу, что ты скорее всего найдешь в животных, если хорошенько присмотришься. Религию.
– Какая глупость! - вспылил Уинтроп. - В тебя что, лукавый вселился?
– Спокойнее, Уинтроп, - улыбнулся Кейси. - Не забывай, что лукавый - это эвфемизм для дьявола, а ведь ты у нас не ругаешься.
– Не читай мне морали. И не богохульствуй.
– Что же тут богохульственного? Почему блоха не может почитать собаку и преклоняться перед нею? Она ведь для нее источник тепла, пищи и прочих блошиных благ.
– Я не собираюсь говорить на эту тему.
– Почему же? Тебе будет полезно. Можно также доказать, что муравьед является для муравья существом высшего порядка. Он слишком велик, чтобы его осознать, и слишком могуч, чтобы помышлять о сопротивлении. Он носится среди муравьев, подобно невиданному, необъяснимому урагану, сея вокруг разрушение и смерть. Но для муравьев это не горе. Они считают, что разрушения ниспосланы им в наказание за грехи. А сам муравьед так и не узнает, что был божеством. Да ему это и не надо.
