Их воодушевило лишь своевременное прибытие генуэзского эксперта по обороне городов-крепостей Джованни Джустиниани, которого император назначил главнокомандующим и который немедленно при активной помощи населения приступил к работе по укреплению стен, расчистке рвов и улучшению обороны в целом. Были собраны все имеющиеся запасы оружия для его перераспределения туда, где оно требовалось больше всего. Испытывая нехватку не только в живой силе, но и в деньгах, император учредил фонд обороны, в который вносили пожертвования частные лица, монастыри и церкви. В церквях переплавляли серебряную утварь, чтобы чеканить монеты.
Султан прекрасно понимал причину неудач предшествующих осад Константинополя: город подвергался атакам только со стороны суши. Византийцам всегда приносило пользу господство на море, и они могли доставлять морем запасы воды. Турки же зависели от христианских судов для транспортировки своих войск из Азии. Поэтому, как отчетливо видел Мехмед, было жизненно необходимо собрать не только наземные, но и военно-морские силы. Этому вопросу он уделил самое пристальное внимание. И теперь осадный флот Мехмеда состоял не только из старых, но и из новых судов, быстро построенных на верфях Эгейских островов, и насчитывал около 125 кораблей различных размеров, наряду с различными вспомогательными судами.
Весной 1453 года эта армада под командованием болгарского адмирала вышла из Галлиполи в Мраморное море, и греки, к своему изумлению и ужасу, поняли, что турки обрели флот, который оказался в пять раз больше, чем их собственный. Султан собрал совет министров, чтобы обнародовать планы войны и получить санкцию на их реализацию, сумев убедить министров, что теперь османы господствуют на море. Он утверждал, что, несмотря на прошлые достижения, Османская империя никогда не будет в безопасности, пока не овладеет Константинополем. По ряду причин он был убежден, что город нельзя считать неприступным. Лично для него, заключил Мехмед, ясно одно: если он не сможет править империей, включающей Константинополь, то предпочел бы не править вовсе. Совет единогласно поддержал его.
Султан также получил поддержку духовенства. Армия султана верила, что сам Пророк Мухаммед отведет особое место в раю тому солдату, который первым ворвется в город. Разве Мухаммед не пророчил: «Они завоюют Константинию. Славой будут покрыты князь и армия, которые сделают это!» Султан сам часто заявлял, что будет именно этим князем, торжествующим над «неверными» во имя ислама.
