Она втянула щеки, ощетинившись, словно породистый персидский кот перед невоспитанной собакой.
— Ты ошибаешься. Я думала о ланче.
— Какая разница.
Лотти с раздражением нахмурилась:
— А какие у тебя предложения? Что-то совершенно неприемлемое, полагаю?
В его глазах разгорелся темный и опасный огонек.
— В этом продуваемом всеми ветрами старом замке есть казематы?
Лотти моргнула, пытаясь игнорировать пробежавшую вдоль позвоночника холодную дрожь.
— Да, но я не очень понимаю, что…
— Отлично. — Лукка ухмыльнулся. — Что может быть лучшим местом для девчонок, которые хотят пуститься во все тяжкие?
— Ты в своем уме? — Лотти в ужасе смотрела на него. — Казематы? Для девичника?
— Подумай немного. Мы можем превратить их в ночной клуб на одну ночь. Нанять диджея, придумать костюмы, и…
Лотти прижала ладони к ушам.
— Я не хочу это слышать. Ла-ла-ла! — Она повысила голос, по-детски заглушая слова песенкой. — Я не слу-ша-ю!
— Давай подумаем об этом. Разве не весело будет провести праздник в казематах? Мы можем одеть официантов в черную кожу.
Лотти бессильно уронила руки вдоль тела.
— Что дальше? Предложишь им носить плети и наручники и хлестать всех гостей?
— Отлично! — Его карие глаза засияли. — Я знал, что ты проникнешься духом. Твоя сестра с подругами отлично проведут время, это станет запоминающейся ночью.
Она бросила на него испепеляющий взгляд:
— Пьяный дебош в казематах? Да уж…
— Так и вижу тебя в облегающем костюме кошечки с кожаными ботинками до колена. И в маске, которая оставляет открытыми только твои невероятные глаза и маленький сексуальный рот.
Лотти подавила незваную дрожь от его ленивого горячего взгляда. Он смотрел на нее так, словно уже представлял ее в кожаном одеянии.
— Ты меня не увидишь. Это мероприятие для девочек.
— О, не порти другим удовольствие. — Лукка одарил ее сексуальной улыбкой. — Разве я не могу встретиться с тобой, прежде чем начнется торжество?
Никогда не был таким сладостным звук приближающегося столика на колесиках, пусть даже у Лотти не было аппетита… или, по крайней мере, аппетита к еде. В ней разгорелся аппетит к чему-то совершенно другому, и теперь он угнездился в ее естестве. Мягкое, настойчивое ощущение, создающее внутри пустоту. Кожа казалась слишком натянутой, чувства чересчур обострены, воздух наполнен предвосхищением.
Если бы Лукка поцеловал ее! Тогда пропало бы это отвратительное чувство пустоты и страстного желания. Поцеловать его — словно впервые попробовать шоколад высочайшего качества. Лотти никогда не забудет теплую, тающую мягкость и обольстительный, ударяющий в голову, вызывающий привычку вкус соблазнения. У воздержания не было шансов, как у бабочки против слона.
