— Так-так-так!
— Не фантазируй. Он последний мужчина на земле, с кем я могу встречаться. У него нет морали, это просто шлюха в мужском теле. Лукка даже имена женщин не успевает запомнить. Ты бы видела девушек, которые дожидаются его на пляже, — подлизываются к нему, словно он какой-то сексуальный бог. Это тошнотворно.
— Послушай себя! — Мадлен рассмеялась. — Если кто-то считает тебя стоящей небольшой интрижки, то в этом нет ничего плохого. Тебе все равно пора попробовать что-то новое. Лукка Чатсфилд станет отличным трофеем для твоей спальни.
Лотти пришла в негодование.
— От него не будет ничего, кроме неприятностей. Ты согласилась на этот опрометчивый договор только для того, чтобы пригласить его сюда и позволить вмешиваться в мои планы? Он все испортит, я знаю.
Мадлен улыбнулась и потянулась за очередным круассаном:
— Думаю, он тебе нравится.
Лотти подскочила на месте:
— Я ненавижу его! Не выношу! Клянусь богом, если бы он был сейчас здесь, я бы сказала ему это в лицо!
— Потерпи, моя дорогая. — Мадлен вытерла руки накрахмаленной салфеткой. — Ты можешь сказать ему это за ужином.
— За ужином? — Сердце Лотти заколотилось. — Только не говори, что пригласила его поужинать с нами. Это уже слишком.
— Не с нами. Вы с ним. Наедине.
— Что?..
— Ты можешь поговорить с ним о девичнике. Я запланировала для вас приватный ужин в зеленой комнате.
Лотти бросила на сестру изумленный взгляд:
— Почему ты это делаешь? Ты совсем с ума сошла?
— Он хорош для короткой интрижки.
— Лукка постоянно флиртует, он просто невыносимый дьявол!
— Я знаю. — Мадлен улыбнулась. — Разве не это в нем тебе нравится?
Слуга привел Лукку в комнату в западном крыле дворца, декорированную всевозможными оттенками зеленого на кремовом фоне с отделкой из золота. У огромных окон с видом на дворцовые сады стоял маленький античный столик, а рядом, в вазе, на латунном комоде с инкрустацией распустившиеся розы наполняли комнату своим пряным ароматом. В центре комнаты красовались кушетки с подушками, обитые кремовой тканью, у стены — застекленный книжный шкаф вишневого дерева с маленькой письменной панелью и столом. Освещала комнату старомодная лампа. Все это напоминало гостиную или библиотеку в особняке в английской деревушке, мало чем отличающуюся от такой в Чатсфилд-Хаус в Букингемшире, его доме.
Мысли о доме, который и домом-то он называл зря, всегда заставляли Лукку беспокоиться. Слишком много лет он страдал, мечтая о доме и семье, как у его одноклассников. Чатсфилд-Хаус был одним из самых красивых особняков в деревенской части Англии, но никто никогда не мог назвать его действительно домом. В нем не было сердца. Тепла. Души. А что касается семьи… что ж, со старшими и младшими родственниками с собственными проблемами и отцом, нашедшим отдушину в алкоголе, мало кто мог описать это как счастливую семейную жизнь.
