Между тем по планам учений в Западном особом военном округе уже не первый день проводятся всякие мероприятия среди артиллеристов, танкистов, пулеметчиков, авиаторов, младших командиров. Впрочем, и старших тоже. Людей и технику собирают из разных частей, свозят на полигоны, отстоящие на приличном расстоянии от границы, там устраивают показательные стрельбы, показательные атаки, рытье окопов, бои между танками, съем и установку моторов, обмен передовым опытом и прочие вещи. У авиаторов то же самое: проверка самолетного вооружения, обучение прибывших в полки авиамехаников, мотористов, оружейников, а также устранение неисправностей в полевых условиях, как то: ремонт и замена топливных баков, электрооборудования и тому подобное. А младших командиров разведывательных подразделений умению хождения по азимуту, обращению с картой и компасом. Да всего и не перечтешь, столько напридумано в Генеральном штабе и наркомате обороны. И обо всем надо отчитаться.
21 июня Павлов с утра сидел у себя в штабе округа. Накануне получили директиву из Москвы: никаких отпусков, выходных и увольнений из воинских частей. Это когда многих и в отпуск уже отпустили, и в увольнение.
В субботу вечером Павлов и почти весь генералитет сидели в Минской опере, смотрели балет «Спящая красавица». Часов в восемь, в самый разгар балетного действа, Павлова позвали к телефону: звонил начальник генштаба Жуков. Спросил:
— Ты, сказали мне, сейчас в опере?
— Так точно, Георгий Константинович! — И пояснил: — Суббота.
— Разговор не для оперы. Через пятнадцать минут перезвоню тебе в штаб округа. — И положил трубку.
Павлов чертыхнулся, покинул оперу и через десять минут был у себя в кабинете. Так спешил, что даже запыхался. Едва отдышался, едва просмотрел последние сводки, звонок:
— Как там у тебя обстановка на границе, Дмитрий Григорьевич? — услыхал он голос Жукова.
— Пограничники отмечают шум танковых двигателей, — ответил Павлов, скользя глазами по листу бумаги. — Но самих танков не наблюдают. Авиаторы докладывают, что видят на сопредельной стороне движение в сторону границы, но с какой целью, определить не могут. — И добавил, чтобы Жуков не усомнился в его политической ориентации: — Скорее всего, с провокационной. Так я полагаю.
— Наверняка, — согласился Жуков. — Но ты посматривай, чтобы не поддавались на провокации. А то у нас горячих голов много.
— Знаю, Георгий Константинович. Посматриваю.
— И штаб свой не распускай. Не исключено, что немцы устроят нам провокацию. Так чтобы не застали нас в постели.
