– Подождите, вы посещаете мессу пьяной?
– Если не возражаешь, я бы сказала навеселе.
– Но вы же не садитесь за руль навеселе?
– Разумеется, нет! – возмутилась вдова. – Меня подвозит кто-нибудь из Мэрфи, которые живут дальше по улице. И, между прочим, они – очень симпатичные, такие миляги!
– Вот и славно. Я просто хотел убедиться, что вы в порядке, миссис Макдонаг. Мне сейчас надо ехать на работу, ну а вы доводите себя до нужной кондиции, но только не увлекайтесь, ладно? Хорошего вам дня. Мир вам!
– И тебе того же, мой мальчик. Ты уверен, что я не смогу уговорить тебя креститься?
– Абсолютно, – улыбнулся я. – Но спасибо за предложение. До свидания.
‹Эй, Аттикус? – позвал меня Оберон, когда я катил на велосипеде в магазин (волкодав, как всегда, трусил следом за мной). – А что такое креститься?›
‹Это значит, что священник окунает тебя в воду, а когда ты появляешься на поверхности, ты заново рождаешься›.
‹Правда? Значит, если я решу креститься, я снова стану щенком?›
‹Нет, ты заново рождаешься не в буквальном смысле, а символически. Считается, что обновляется твоя душа, поскольку вода смывает грехи›.
Оберон думал над моими словами целых двадцать ярдов, и я слышал только, как цокают его когти по мостовой.
Когда мы свернули на Юниверсити-Драйв, Оберон снова обратился ко мне:
‹Но от воды кожа и шерсть делаются мокрыми! Как она может отмыть душу? Да еще без мыла?›
‹Я же сказал, символически. Это христианская вера›.
‹Значит, если ты пришел в церковь, накачавшись спиртным, считается, что ты навеселе?›
Я рассмеялся:
‹Ага, что-то вроде того›.
Когда я добрался до магазина, то первым делом положил Фрагарах на полку под аптекарским прилавком, а затем разрешил Оберону покружить по залу, чтобы он нашел себе местечко поудобнее. Лишь после этого я повесил на дверь табличку «ОТКРЫТО».
Перри, конечно, выглядел очень мрачным, как и полагалось правильному готу.
Воскресенье выдалось оживленным, как будто все нехристиане Темпе старались купить нечто языческое, пока прихожане присутствовали на мессе. Тех, кто вырос в чопорной христианской обстановке, было видно сразу: они выкладывали на прилавок книги по черной магии или работы Алистера Кроули,[23] нервно улыбались и поражались собственной смелости – ведь они покупали то, что их родители запрещали даже брать своим чадам в руки! Их аура пылала от сексуального возбуждения, причин которого я не понимал, впрочем, вскоре все встало на свои места: ведь им предстояло прочитать про систему верований, где разрешалось заниматься сексом, и они с нетерпением ждали мгновения, когда новые знания можно будет применить на практике.
