— Это лесник?.. — Аня тронула меня за рукав.
— Не знаю, — прошептал я.
Опять стало слышно, как баба Фая с той стороны затарабанила в дверь.
— Пойдемте… — умоляюще потянула Аня меня за рукав. — Поищем маму.
Она тянула меня, и я, шагнув за ней к сараю, приоткрыл заскрипевшую дверь.
Было темно, и пахло сыростью, подгнившими овощами. Я распахнул дверь пошире: под ногами расползалась разноцветная куча.
Я наклонился и протянул руку. Это была проросшая картошка. Наверное, разных сортов.
Из грязной кучи поднимались вверх фиолетовые небольшие ветвистые рога и тут же — белые стрелы с красными словно бы ягодами, а рядом, на светлых ветвях, желтоватые, друг над другом круглые картофелины. Будто вся куча под ногами была в бутонах.
— Погодите, — сказала Аня, не поворачиваясь. Она плечом прислонялась к косяку, платок у нее размотался и упал, короткие темные волосы свесились на половину лица. — Там… Это, наверно, запах?
— Какой запах?.. Стойте! — крикнул я, глядя, как она вдруг гнется вперед, у нее подламываются колени. — Слушайте… — Я схватил ее. Вставайте! — закричал я в отчаянье, потому что не мог больше удерживать: она выскальзывала, обвиснув и оседая в картошку, неправдоподобно тяжелая, вверх поднималась одна дубленая куртка. — Вставайте! — кричал я. — Вставайте!
На ее скуластом лице под совершенно мертвыми приоткрытыми глазами стали проступать пятна веснушек.
Я выволок ее из сарая и усадил в сугроб, как мешок, придержал за плечо. Набрал полную пригоршню снега и принялся, не разбирая, тереть лоб, нос, щеки. Голова ее моталась из стороны в сторону под моей рукой.
Когда подтянула она наконец ноги к животу и стала оттирать ладонью лицо и отплевывать снег, подбирая пальцем пряди волос, я присел рядом на корточки.
Ее лицо было все красное и вовсе не такое молодое, она смотрела на меня с испугом.
— Господи, — сказал я, — да ведь я тоже испугался, слушайте, у вас бывает такое?
— Нет. А что было? Я ж спала. Но тут какая-то тетка стала кричать, и таким грубым голосом, чтобы скорей убиралась отсюда! Убиралась скорей отсюда.
— Валя!! — Я услышал, как зовет меня оробевшая баба Фая, но почему-то совсем близко. — Никого нет… Валя!! — Выходит, она тоже пошла вокруг, но только с той стороны. — Анюта! Анюта…
Я приподнял Аню за локти из сугроба. Потом передал Фае и вошел еще раз проверить — в картошку.
В полутьме я обшаривал сарай, поскользнулся и зашиб ногу, наконец вылез, безнадежно мотая головой.
Когда мы вдвоем помогли Ане сесть в машину, я, еще прихрамывая, влез внутрь, стиснул руль и посмотрел, прищурясь, на ключ зажигания. Потом на рычаг скоростей. Так надо, кажется?
