Стонали все, кто ещё был жив. Стонали и кричали. И стон этот низким дымом тек над двором. Чей то крик, срывающийся на истошный визг перешёл в хрип…Пахло парным мясом, испражнениями, потом, сгоревшим порохом. Запах был тяжелым, бил по нервам, напоминал совсем скверные времена. Запах убийства, безумия и смерти.
— «Наместник божий», вы заняты не тем и вам лучше убраться отсюда. Не будем вспоминать о каких-то пустяках. Будьте паинькой. Шли бы вы домой и подрочили на гнусную картинку с блудницей…. Для здоровья полезней…
«…не введи нас во искушение», — пробормотал Стрелок в сторону.
— Угрёбый домой, святоша…Got it, mother fucker?[39]
(«Недобрый у него взгляд»).
Священник, сорвав с шеи и подняв наперсный крест, завопил своим пронзительным фальцетом: «Убейте его!». Вопил, вопил, вопил: «…убейте его! убейте его! убейте его!..»- он был словно уличный торговец, обкурившийся конопли. И тыкал, тыкал, тыкал пальцем в сторону Мэтта.
От саманного домика к Мэтту двинулась стая старух. Раскоряченные узловатые пальцы с кривыми ногтями, с желанием вцепиться в глаза или вырвать кишки и потрошки из живота, морщинистые дряблые шеи, с обвисшей болтающейся кожей, горбатые хищные носы грифов-падальщиков. Раскинувшиеся иссохшиеся руки, прикрытые чёрными платками, делали их похожими на стервятников, слетающихся на тушу дохлого мула. Между ними затесался пеон-землекоп со здоровенной лопатой.
От ворот двинулась паства безумного священника целые депутации слепых, калек и попрошаек, громко канючивших«…por Dios»[40],надеявшиеся на поживу и прочие любопытные.
«Надо устранять не следствие, а причину», — мелькнуло в голове у Стрелка.
«Ты разбиваешь мне сердце», — и выстрелил в священника.
Второй выстрел. Глухой шлепок. На латанной-перелатанной домотканой мешковине рубахи раскинула лепестки карминно-вишнёвая лилия. Пеон отбросило назад, и он упал под ноги семенящих грымз. Одна из бабок споткнулась о тело. Рухнула (сбивая с ног приятельниц) с истошным воплем:«Todos muertos! Todos!!»[41]. Ещё одна перекувыркнулась через неё.
«… Ну почему они так до огорчения тупые?»
Стрелок развернулся на каблуках.
Выстрел. Ещё выстрел. Пламя с дымом из стволов обреза вырвалось вперёд на несколько ярдов. Грохот в замкнутом пространстве двора страшно и звонко ударил по ушам. Визжащая картечь впритирку прошла над головами враз окаменевшей толпы. Толпа качнулась. «loc!..loco!!»[42] Начался массовый исход…
«И Моисея не надо…»
Бросали костыли и палки увечные и расслабленные, обнаружившие невиданную прыть. Прозревшие слепые срывали с глаз повязки. Ходячая немощь моментально исцелилась.
