— Так теплее будет… Давай раздевайся.
Девчонка прижалась спиной к стене, вдавливая костистые лопатки: «Нет!!!». Мокрые чулки, влажная юбка, стоящая колом. Из развалившихся башмаков успела натечь лужа.
— Раздевайся… Думаешь я хочу взять свою плату за твоё спасение? Ты как женщина мне не нужна… Мокрая хоть выжимай. Заболеешь пневмонией и сдохнешь.
Вытащил из саквояжа тёплую рубаху, вязаные шерстяные носки, подштанники.
— Успокойся дурёха — не трону. Переодевайся. Я отвернусь. Тощая ты какая, как стиральная доска…Есть хочешь?…В одеяло завернись.
Достал бекон, хлеб, прочую снедь. Ножом, больше похожим на тесак, напластовал широкие ломти. Налил, в снятые с полки щербатые чайные чашки, бренди.
— Пей, согрейся, — Подвинул яблоки, шоколад, — Как ты думаешь выкручиваться дальше?
— Хозяйка…Она добрая. Сказала, что устроила меня посудомойкой на китобойное судно. Говорит — многие девушки там обрели своё счастье, — выпила всё, что было в её чашке и тут же стала жадно есть.
— Куда?! Ага, посудомойкой… Будешь лежать голая на циновке где-нибудь в Магрибе, раздвигая ноги на каждый скрип двери. В дешёвый бордель она тебя продала, и ты не первая…
— Ка-а-ак…в бордель? — промычала, едва разлепив набитый рот.
— Молча.
— А Магриб это где? Я…я — честная девушка…Я не хочу…
— Магриб — это рядом с Египтом. Пару раз из тебя все желанья повыбивают, и станешь дешёвой потаскушкой. Хочешь?
— Нет!!!
— Тогда делай, что я скажу и не удивляйся ничему и не спрашивай… Твоя хозяйка — это та потаскушка, что встретилась внизу? Живёт одна?
— Да…
— Э… э… В обморок не заваливайся. Всё будет хорошо.
Стрелок снова полез в саквояж. Достал обрез и горсть патронов. С хрустом переломил стволы, зарядил и сунул в петлю под пыльник, дабы не смущать добропорядочных граждан, патроны рассовал по карманам.
— Сэр, вы бандит или…или это не спрашивают?
— Я гораздо хуже….Тебя Дебби звать? Давай договоримся, что ты вопросов задавать не станешь… Ложись, поспи….Сейчас я уйду, а ты ничего не видела и ничего не знаешь…Потом будем думать, как ты будешь жить дальше.
Открыл окно и вылез на пожарную лестницу и опустил за собой раму. Ржавые ступеньки скрипели, норовя отвалиться. Спрыгнуть пришлось прямо в лужу, привольно раскинувшуюся внизу. Впереди тусклым просветом между закопченными стенами светился проход на улицу.
На углу топтались какие-то малолетки криминального вида и с интересом разглядывали Стрелка, вышедшего из проходного двора.
— Доллар тому, кто проводит к опиумному мастеру Цзан-Ли-О.
