Мужчина по левую руку от Перуджи произнес:
— Чепуха! Хеллстром снимает фильмы. Этот кусок скорее всего из сценария какого-то фильма.
— Здесь есть кое-что еще, — сказал Перуджи. — Речь идет об инструкциях, касающихся схемы обмена информацией, которую наш человек в Вашингтоне назвал весьма близкой к жизни. Он был крайне взволнован сообщением. Он назвал ее «другим ключом к загадке», хотя и признался, что ключ этот неполный. Неясно, какое место эта схема занимает в общем плане. Однако в документе есть еще одно зашифрованное место. — Перуджи выдержал эффектную паузу и оглядел собравшихся. — Сообщение не допускает двойного толкования. В нем предлагается обладателю документов в дальнейшем передавать информацию через человека в Вашингтоне. И названо его имя. Это сенатор, чью деятельность нам необходимо проверить.
Перуджи хотелось смеяться. Реакция аудитории была в точности такой, какую предсказывал Шеф. Он полностью овладел их вниманием, что редко случалось в этом зале.
Человек, первый слева от него, спросил:
— Здесь не может быть ошибки?
— Исключено.
* * *
Из докладной записки Дзулы Перуджи, характеризующей Джозефа Мерривейла:
«Субъект не проявляет заветных теплых чувств в отношении своих сотрудников, но симулирует их достоверно. Его административные способности адекватны решаемым задачам, но ему недостает решительности и инициативы. Он делает точно то, что думает, и способен поддерживать работу своего подразделения на должном уровне и, в случае приказа сверху, пошлет своих людей на смерть не задумываясь. Повышение по службе может быть рекомендовано».
Покинув конференцию, Перуджи позволил себе испытать некоторое чувство триумфа. Было несколько острых моментов из-за этой суки, но он справился. Все-таки он не мог уразуметь, почему введена в руководство эта женщина.
Шел дождь, освежая вечерний уличный воздух, но и неся с собой запах сырости, который Перуджи не любил. Он остановил такси.
Шофером — вот уж не везет — была женщина. Перуджи устроился на сиденье с чувством покорности судьбе и сказал:
— Статлер.
«Невозможно предвидеть, где на твоем пути может встрять женщина, — подумал он. — Из-за хрупкости не следует позволять им заниматься такими делами». Он вынес это суждение, наблюдая за своей матерью, разрываемой всю жизнь противоречиями между своим происхождением и требованиями пола. Насколько она знала, в крови у нее текла негритянская, ирокезская и португальская кровь. Иногда она гордилась своими предками:
