— Он довел меня, прости меня, пожалуйста, просто… Мне неприятно. Он цепляет меня на каждом шагу. Я не сдержалась, — тихо сказала Рита, спокойно идя с матерью за руку и чувствуя внутреннюю идиллию.
Так было всегда, когда мама была рядом, когда она появлялась в самые трудные для Риты дни, она словно проливала свет в ее душу. Злость или гнев Маргариты исчезали, уступая место нежносте и доброте.
Девушка никогда не задумывалась, в кого она такая, почему почти всю жизнь ее преследуют вспышки гнева и агрессии, почему она рыжая, а родители и брат темноволосые.
— Доченька, всегда будь сдержанной, ты уже взрослая, тебе скоро исполниться 25 лет, а ты бегаешь за ним как девчонка. Не обращай ты на него внимания, — без капли упрека сказала Айнера и вошла в дом вместе с Ритой. — Пошли завтракать, дорогая.
— Айнера! — в дом вбежал Вахрам и быстрыми шагами зашел на кухню, где завтракали мать с дочерью.
— Что случилось?
— Там… это… рожают… обе… двое! — запыхавшись, протараторил Вахрам.
Айнера ничего не поняла из выше сказанного.
— Что? Кто рожает? Двойня что ли?
— Отдышись, отец, мы тебя не поняли из-за твоей отдышки…
— У старейшины жена и дочь рожают. Фух, — еле отдышавшись, сказал Вахрам. — Мы были на лесопилке. К нам прибежала служанка и сообщила. Он туда, а я сюда.
— Собирай все необходимое, Рита, — строго сказала Айнера, сама же пошла в комнату переодевать одежду.
Привычку надевать алое платье она взяла от своей наставницы. Оно тоже было простого покроя, но с широким серебристым поясом, в который смело можно было уместить с десяток мешочков с травами.
Выйдя из комнаты, Айнера поправила пучок седых волос, затем прошлась руками по своему платью, которое она не надевала очень давно по состоянию здоровью.
Рита замерла, наблюдая за матерью, за ее преображением.
— Рита, прихвати сумку с инструментами для сложных операций, пожалуйста.
— Я уже все положила. Пошли быстрее, а то мало ли что…
Роды жены старейшины прошли тяжело, но ребенок с матерью были в полном здравии, а вот с дочерью старейшины образовались проблемы. Пока Айнера с Ритой принимали роды у жены главы, его дочери стало плохо и только по истечению пары часов Айнера вынесла страшный вердикт.
— Мудрейший, я не знаю, как вам сказать, но с вашей дочерью совсем все плохо.
— В каком смысле, Айнера? Что ты имеешь в виду? — пробасил старейшина, смотря прямо в глаза повитухе.
— Ее плод погиб… — тихо сообщила женщина, чье сердце стало обливаться горем.
