С каждым днем мне становилось лучше и к седьмому дню я уже свободно передвигалась по палате, беспокоила боль в промежности, но благодаря обезболивающим я ее почти не ощущала. Улыбка на лице Варгушева была все шире. Дивился что на мне все хорошо заживает, ага как на собаке думала я, а лучше бы не легчало, радовался гад что я быстро иду на поправку, чтобы отправить меня к этому садисту Волкова.
Наступило утро восьмого дня, проснувшись в достаточно бодром самочувствие и с тревогой в сердце встала, подошла к окну как я делала каждый день, осмотрела ухоженные каменные дорожки, за время пребывание здесь пересчитала крупные камни чтобыли доступны моему взору, по бокам были маленькие клумбочки с какими то мелкими красными цветами, кинула взгляд на искусственный газон ярко-зеленого цвета.
Подумав может и цветы были не настоящие. Кругом была одна фальшь, дорогая красота, все это было куплено за деньги не выращено с любовью или трудом к растениям.
У меня дома было очень много цветов на подоконниках. Я любила ухаживать за ними и наблюдать как с маленького зернышка вырастали необыкновенные зеленые стебли с разными по размеру бутонами.
Они погибнут без должного ухода, как и мама, вспомнив дом я расплакалась и слезы стали капать на подоконник, в столь пронизывающей тишине чтобыла у нее в палате, капли падали на него как крупные горошины.
Окна были зафиксированы их невозможно было открыть так же как и входную дверь что запиралась на ключ с той стороны.
Единственное чем она отвлекалась это был плазменный телевизор, который висел высоко над потолком.
К нему было подключено кабельное ТВ с разнообразными каналами, но я редко его включала в основном погружаясь в темные мысли, которые беспорядочно носились в голове.
Послышался знакомый звук открываемой двери и я услышала тяжелые шаги страх сковал тело, вцепившись в подоконник боялась повернуться, я запомнила шаги Варгушева - легкие шаркающие, у медсестры что приходила тоже была легкая поступь. А эти шаги ей не были знакомы, я слышала за спиной дыхание и медленно повернулась - увидела моего мучителя.
Он был, как всегда, неотразим в черном строгом костюме, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы, откуда виднелась могучая чуть поросшая грудь.
Посмотрела в его глаза, земля стала уходить из под ног.
Падая меня подхватили его сильные теплые руки и подняли как пушинку.
Он положил меня на кровать и крикнул доктор.
Очнулась от едкого запаха нашатыря.
