Мало кто догадывался, что это монолог из «Пира во время чумы».
Люди стали его сторониться.
Но и самого Евгения, после общения с театральной богемой, после ночных споров о смысле жизни, — раздражали и выводили из себя пустые разговоры сослуживцев. Он неоднократно срывался и обвинял их в мещанстве и лицемерии.
Словом, отношения с коллективом и прежними товарищами портились со скоростью двадцать четыре часа в сутки.
Картина вырисовывалась следующая: либо ждать, когда его уволят по статье, либо уйти самому. К тому же совмещать работу главбуха с профессией актера не получалось.
Он написал заявление об уходе по собственному желанию. После чего недели две не просыхал. От страха перед будущим. А перспективы были туманные. Он много ныл и жаловался на судьбу.
Вообще-то он не запойный. Он пьет в меру, но регулярно. Полагаю, это лучше, чем совсем не пить по полгода, а потом срываться в крутой штопор. Хотя: чужие болезни обычно кажутся менее страшными.
Крутые перемены в жизни не прошли для Жени даром (его мать, узнав, что он бросил семью и работу, прокляла и Джульетту, и всех студийцев вместе взятых заодно). Он обрюзг, поседел: на лице приютились крупные и мелкие морщины…
Многие утверждают, что и характер у него испортился. Раныне-де он был добрым и веселым, а теперь, мол, он злой, раздражительный.
Особенного веселья я в нем действительно не наблюдаю. Но чувство юмора у него не отнять. А приступы раздражительности придают его угрюмым шуткам неповторимое очарование.
И как бы там ни было, Танелюк остается самым обаятельным актером в студии. Есть в нем что-то леоновское.
Глава девятая Последняя сплетня
Сидим в полутьме зрительного зала. Наблюдаем прогон спектакля «Счастливчик умирает в одиночестве». На сцене красавица Самойленко и Бурлака. В первом ряду Дуче. Творит.
— Ира, — восклицает он, — возьми пистолет покрепче! Что он болтается у тебя в руке, как член паралитика? Давайте финал. Делаем переход по свету! Стык!
Утвердительно кивнув, Самочка и Бурый встают на свои позиции.
— Я предлагаю тебе остаться со своей семьей, — проговаривает Ира свой текст.
— Я сам решу, где и когда мне умереть, — отвечает Бурый.
— Ты упрямый ублюдок.
Наступившую тишину через четверть минуты разрывает отчаянный вопль Нельенова:
— Лена! В чем дело? Мозги включи! После реплики «ты упрямый ублюдок» — полный ЗТМ! А по затемнении — музыка. Что непонятно?
Сверху доносится приглушенный голос Кандалаевой, нашего осветителя:
