— Ветеринар говорит, у нее срок — шесть недель; осталось еще три недели. — Он указал на ее живот. — Видите, какое брюшко? На самом деле, я отдал ей коврик из овчины просто от избытка чувств. С ним придется расстаться. Подстилка должна быть нейтральной, потому что мама и котятки узнают друг друга по запаху.
Куда больше, чем моя мама, его интересовала эта его белая любимица. Уж не белая ли дорожка у него в волосах усиливала их близость? Я отказалась преклонить колени рядом с ним, чтобы вместе молиться на толстую белую Джодо.
— У вас шевелятся губы, София-Ирина, — сказал он. — Как будто язык во рту варится на медленном огне.
Я ждала от него уверений, что отказ от медикаментозного лечения не принесет вреда моей матери, но спросить самой не хватило дерзости.
— Вы работаете в области антропологии. Назовите три слова, которые приходят вам в голову в связи с полученным образованием.
— «Архаичный». «Остаточный». «Довсходовый».
— Мощные слова. Доведись мне над ними крепко задуматься, я бы, наверное, смог от них забеременеть.
Я вздернула бровь, копируя недоуменное выражение лица Ингрид.
— И еще одно. Как я понимаю, вы управляете автомобилем, взятым напрокат на имя вашей матери.
— Да.
— Полагаю, у вас есть водительские права?
В правом кармане брюк Гомеса что-то пикало, но он словно бы не замечал.
— У вас вошло в привычку давать матери таблетки. И сейчас получается, что вам в некотором смысле тоже придется отказаться от таблеток, верно? Вы используете свою мать как шит, чтобы укрываться от необходимости строить собственную жизнь. Медикаментозное лечение — это ритуал, который я отнял у вас обеих. А теперь внимание! Вам придется изобрести новый.
Темно-синие круги, что пролегли под голубыми очами, напоминали оберег от сглаза, с которым не расставался мой отец.
— София-Ирина, послушайте, как звучит мой пейджер! Я полюбил его еще в бытность свою врачом-стажером. Мне поступают только экстренные вызовы. Но я знаю: дни его сочтены. Сестра Солнце требует, чтобы я заменил его другим гаджетом.
Он обводил пальцами вздутый кошачий живот, покрытый белой шерсткой, а пейджер так и пикал в кармане брюк. Через некоторое время Гомес все же вынул его из кармана и взглянул на дисплей.
— Так я и знал. Инфаркт в Вера, к юго-востоку от Уэркаля. Там нет ни деревца, в отличие от Таберно, известного густыми апельсиновыми рощами. Но я не могу принять этот вызов, поскольку я не кардиолог. — Выключив пейджер, он вернул его в карман.
