А вот Котов еще не принял окончательного решения.
Его взгляд рассеянно скользил по желто-оранжевому небосводу с причудливыми фиолетовыми и багровыми облаками. Глядя на небо, Котов никогда не вспоминал о Боге, хотя любил порассуждать о нем под хороший коньячок или водочку.
Вечернее зарево постепенно угасало, подобно прогоревшим дровам в камине. В темных домах засверкали, переливаясь, угольки далекого света. То были окна десятков, сотен, тысяч квартир, за которыми жили своей будничной жизнью люди, проделывая все то же самое, что всегда. Большая часть их верила, что они, если и умрут, то лишь на время, чтобы воскреснуть опять и заняться привычными делами. И будут все дружно пялиться в телевизор, бранить детей, ругаться друг с другом, печь пирожки, поедать их, пить пиво и кефир, курить на балконе, смотреть картинки в интернете, болтать по телефону, стирать, дремать, просыпаться и снова пялиться в электронный экран.
Когда электрических огоньков за панорамным окном стало достаточно много и Котову надоело наблюдать, как они мигают и переливаются, он медленно повернулся к приближенным.
— Ну и что прикажете с вами делать? — спросил он у троицы, вернувшейся с задания. — Давайте, давайте, предлагайте, я слушаю.
Он сделал подбадривающий жест.
— Простить, — буркнул Баксаков.
— Простить? — переспросил Котов.
Голос у него был звонкий, легко срывающийся на фальцет и тогда почти не отличимый от женского.
— Больше не повторится, Никита Петрович, — промолвил смиренно потупившийся Летягин.
— Они сами начали, — сказал Руслан. — Подтверди, Бакс.
— Русик правду говорит, — кивнул Баксаков. — Сынок Артемовых первый залу… это, задираться начал.
Котов не терпел сквернословия от подчиненных, и они прекрасно знали это. Но ни Бакс, ни Русик, даже не по годам умный Летягин не могли взять в толк, отчего это потемнело и нахмурилось лицо их босса.
— Первый, второй, — с досадой произнес Котов. — Здесь вам не детский сад.
Все трое дружно опустили головы, тогда как на губах телохранителей появился намек на улыбку.
— Вы мне лучше другое скажите, — продолжал Котов, прохаживаясь перед своим небольшим строем. — Вы что же, и при посторонних свои погоняла называли?
Имелись в виду клички, конечно. Переглянувшись, Русик и Бакс дружно покачали головами:
— Нет, папа. Не безмозглые ведь.
Но Котов смотрел не на них. Его глаза были устремлены на замявшегося Летягина. Бегающий взгляд юного бизнесмена высказал то, что отказывались признавать виновные.
