– Ты согрелась? – Здухач вновь говорил во всю мощь своего медвежьего раскатистого баса, заполнявшего собой всю комнату без остатка.
– Да, Страшимире! У меня получилось! – Ее голосок звенел как капелька росы в луче утреннего солнышка.
– Хорошо. А теперь нам пора собираться в город. – Здухач Лазаревич поднялся на ноги. – А по дороге я тебе все расскажу…
На следующее утро верный своему слову адвокат Фидлер ранним утром въехал в Карловитц и вихрем ворвался в кабинет городского судьи в здании ратуши, временно занятый епископом Нидером, где собрались все участники предстоящего процесса, до начала которого оставалось еще два с лишним часа.
– Господа, – решительно обратился адвокат к собравшимся, – меня зовут Якоб Фидлер, я защитник фрау Бранкович и буду представлять ее интересы на предстоящем судебном процессе. Прошу ознакомить меня с материалами дела и позволить переговорить с моей подзащитной.
Епископ смерил взглядом вошедшего и протянул:
– Любопытно, кто вас нанял… Впрочем, я и так догадываюсь… Пристав! – обратился он к судебному чиновнику. – Предоставьте господину адвокату возможность в спокойной обстановке ознакомиться с собранными нами доказательствами вины его подзащитной, а после проводите его к ведьме, дайте им не более десяти минут в вашем присутствии.
Судебный пристав коротко кивнул и, взяв в руки преизрядный том, двинулся в сторону коридора, небрежным движением головы пригласив господина Фидлера следовать за ним.
– Да, господин адвокат. В вашем распоряжении полтора часа и ни минутой больше. Ровно в десять начнется судебное заседание. – Епископ Нидер был полон ощущения собственной глубокой правоты и, казалось, напитывал им окружающих, весьма нервничавших перед началом процесса по обвинению в колдовстве, которых в этой местности ранее никогда не бывало.
Через час Якоб Фидлер вновь появился в кабинете.
– Господин Нидер, нам… – начал адвокат.
– Ваше преосвященство! – Глаза выросшего напротив адвоката верного Ульриха пылали гневом. – Так подобает обращаться к епископу святой Церкви!
Не обращая внимания на искрящегося ненавистью слугу, Фидлер продолжил:
– Нам надо переговорить перед началом процесса.
Епископ Нидер с удивлением поднял глаза на адвоката, чье лицо светилось решимостью:
– Господин адвокат, я не вижу предмета для разговора. Все предельно очевидно.
– Я не понимаю, на основании чего вы заключили эту бедную женщину в каземат и собираетесь ее судить! – Голос был тверд, было ясно, что он не намерен отступать.
