В каморке Похоронщика, в которую набилась дюжина гостей, висела влажная, с кислинкой затхлость. Весь немудреный скарб был покрыт толстым слоем пыли, а под потолком тускло блестели узоры многолетних паутин. Лишь один предмет в доме выглядел ухоженым. Это была рабочая лопата Юргена с отполированной за долгие годы до блеска рукояткой. Она была любовно начищена и блестела, закрепленная в петлях, вбитых в стену. Юрген с таким тщанием заботился о своей лопате, что по остроте она могла поспорить с бритвой цирюльника.
Хозяин обвел комнату тяжелым, насупленным взглядом и пробурчал себе под нос:
– Ну вроде бы все в сборе.
Всех собравшихся отличала удушающая мрачность и постность мин, застывших на лицах, а также темный цвет одежд. Сам Юрген, сухой и длинный как жердь, в черном цилиндре с блестящей прягой посередине, из-под которого глядели свинцовые навыкате глаза, и только их пристутствие делало это костлявое лицо хотя бы отдаленно похожим на живое, был облачен в долгополый заплатанный сюртук фасона прошлого века мышиного цвета. Таким его помнили со времен своей юности даже те жители, что сейчас уже нянчили внуков.
В городе люди его побаивались и даже старались лишний раз не то что не заговаривать, но и не сталкиваться с ним на одной стороне улицы. А может, причиной тому служила его привычка постоянно жевать чеснок, что ввергало в отчаяние его немногочисленных собеседников? Хотя какая разница, важно лишь, что в Карловитце многие его избегали. Многие, но не все.
– Загробные муки или воскресение? Вы уверены в своей участи? – говорил Юрген медленно, глухим с хрипотцой голосом, с едва уловимым странным акцентом, который никто не мог в точности опознать. Теснящиеся вокруг грубо сколоченного стола гости глухо зашептались, переглядываясь, однако Похоронщик призвал их к тишине едва заметным движением указательного пальца. – Здесь, на клочке земли, что служит последним пристанищем многим карловчанам, – продолжил он, вытягивая слова на нездешний манер, – где грунт наполнен костями тех, кто еще недавно был среди нас, особенно остро осознаешь суетность и краткосрочность земной жизни. Когда ваша плоть разложится и станет пищей червей, каждый из вас получит воздаяние по грехам своим. Не лучше ли уже сейчас порадеть за свое будущее и обеспечить себе лучшую участь, заручившись поддержкой одного из князей нашей Церкви? Заупокойная месса, отслуженная епископом, значительно облегчит участь любого томящегося в чистилище в ожидании Страшного суда…
