— Как бы обыска не устроили. Совсем худо будет.
— Да, плохо будет, — повторил Ивакин после паузы. — Может, мне перейти куда?
— Куда?
— Куда-нибудь в сарай. Сейчас тепло.
— Ни в коем разе. Они по сараям рыщут больше, чем в избах.
— Может, к кому в дом можно?
— Может, — вздохнул старик.
Снова помолчали. Потом, как бы вспомнив то, о чем говорили, Ивакин спросил:
— А что будет с Катей?
Старик пожал плечами, ничего не ответил. С улицы донесся глухой треск мотора.
— Что это?
— Это мотоциклеты, — пояснил старик. — На мотоциклетах катаются, когда пьяные.
Трофимов посидел немного и встал, ушел в избу. Через несколько минут вернулся, принес кринку молока и хлеб.
— Бабка у меня совсем развалилась. Лежит. Попей молочка.
— Спасибо.
Трофимов присел на табуретку и уставился в занавешенное окно — по стеклу полз неведомо какими путями залетевший в горницу шмель. Ему удавалось подняться до деревянного переплета, но затем что-то происходило с его лапками, он снова брякался вниз и начинал жужжать, как бы сетуя на неудачу. Ведь так легко всегда удавалось взбираться по любой травинке, а тут по стеклу — что же это такое?..
— Кате нельзя появляться в деревне, — бросил Ивакин. — Ей надо спрятаться…
— Боюсь, искать будут, — проговорил Трофимов, даже не шелохнувшись. — У них такой порядок: чего захотелось — подай…
В тот же день поздним вечером Ивакин вышел из горницы, опираясь на палку прошел через сени, по крыльцу спустился на землю и встал, прислонившись к старому заборчику, огораживающему палисадник. Ветерок слабо дышал ему в лицо. Горбом на темном фоне чуть выделялись деревья, избы.
Ивакин, щурясь, вглядывался в темноту, вдыхал душистый запах неубранных перезрелых хлебов на полях, наливающихся в садах яблок. Тишина вокруг давила. Казалось, земля затаилась в ожидании чего-то страшного, непонятного. Ивакин сделал несколько шагов вдоль палисадника, пошарил глазами перед собой, прислушался и, не найдя ничего подозрительного, завернул за угол.
Дорога впереди едва просматривалась под ногами, но потом Ивакин привык и стал различать кусты и даже тропинку и, ощущая биение в груди, прошел несколько шагов вниз, туда, где был пожарный сарай. У соседнего дома возле большого куста сирени остановился, отдохнул и заковылял назад, часто оглядываясь и останавливаясь. Вошел в проулок и снова поглядел напряженно в ту сторону, где был пожарный сарай.
У крыльца возникла белая фигура.
— Ты что — очумел! Или под монастырь хочешь всех нас! — зашипел Трофимов. — Мало что каждый день живем под страхом, так ты еще и ночью…
