— Военных в деревне нет? — спросил Гвоздев.
— Нету, родимый. Никого нет, — ответила старуха. — Два дня назад проходили, останавливались поесть-попить и дальше пошли.
— Понятно. — Гвоздев приоткрыл занавеску на оконце, и оглядел в проулок. — Большая деревня-то?
— Тридцать один двор.
— Как называется?
— Зяблицы, — вмешался молчавший до сих пор муж старухи Трофимов. — Колхоз «Рассвет», а деревня называется Зяблицы.
— Одни живете?
— Одни.
Гвоздев пожевал губами, поглядел внимательно на старуху, о чем-то подумал. Обстановка, по его мнению, складывалась хорошо. Как раз то, что им нужно. Два старика, и избе чисто… Полежит Ивакин здесь, пока они сходят в полк.
— Ладно, — вздохнул Гвоздев, решив, что все так и будет, как он задумал. — А доктора у вас тут нет?
— Фершал есть, — ответил быстро старик. — В соседней деревне живет.
— Старенький фершал-то. Но ходит, пользует людей, — добавила старуха.
— Далеко до деревни?
— Верст семь.
— Недалеко, — сказал Гвоздев и, помолчав, добавил: — Позвать надо фершала. Перевязку ему пусть сделает.
— Позовем, чего же, — вздохнула старуха. — Филиппыч придет.
Ивакин полулежал на кровати и безучастно следил за их разговором. Голова у него кружилась — от усталости, от боли в ноге. Клонило в сон, и очень хотелось, чтобы поскорее кончилось это состояние неопределенности и заброшенности. Да, именно чувство неопределенности и заброшенности терзало сейчас Ивакина. Где находится полк? Где наши? Далеко ли отсюда немцы? Ничего неизвестно. Его оставят здесь, он будет лежать в этой горнице, пока Гвоздев и Тараненко не разыщут полк. Вся надежда на них. Они должны… Сколько можно перемалывать одно и то же! Почему Гвоздев сидит? Мысли у Ивакина путались. Глухо, как бы издалека, доносился до него разговор Гвоздева со стариком Трофимовым.
— И травы у вас не убраны, и хлеба…
— Какая уборка: всех мужиков позабирали.
— А молодежь?
— Да ну! Малышня одна. Бабы теперь ломят…
Старик окинул долгим взглядом Ивакина и спросил:
— А вы, извиняюсь, издалека идете?
— От переправы.
— Стало быть, взял он переправу?
Гвоздев хмуро кивнул.
— То-то вчерась в той стороне гудело. Все небо было в огне. — Старик посмотрел Гвоздеву в лицо. — Может, и к нам сюда немец доберется? Как вы считаете?
— Сюда не придет, — сказал Гвоздев, стараясь придать голосу уверенность.
— Так думаете?
— Да.
Старуха тяжко вздохнула и, вспомнив о чем-то, вышла поспешно из горницы. Спустя минуты две она вернулась, неся в руках миску с яйцами, кринку молока, кружки.
