— Сеньора, он мёртв, — услышала я негромкий голос.
— Да нет же, он жив!.. Потрогайте его руки — они тёплые! Видите! Тёплые! Вы должны спасти его! — мягкая, податливая ладонь, как только я отпустила её, покорно скользнула на землю.
— Сожалеем, сеньора, ничего сделать нельзя.
— Я не верю! Он живой!.. Антонио!.. Скажи мне что-нибудь…
Отец Гуга похлопал меня по спине:
— Всё, Джованна, всё, ему больше ничем не поможешь…
— Этого не может быть!.. Ну, пожалуйста, Антонио!.. Ответь мне…
— Почему вы здесь оказались, чёрт вас дери?!.. — донёсся до меня злобный шёпот Меркадо. — Я же велел вам обоим оставаться в доме!
— Что вы наделали… что вы наделали… — тихонько раскачиваясь, беззвучно повторяла я.
Мимо нас провели закованного в наручники полковника. Вскочив на ноги, я метнулась к нему: «Убийца!». Но полицейские повисли на моих плечах, удержали на месте. Престеса затолкали в машину, где его уже дожидалась арестованная Ольга. Я видела, как зашевелились её губы, как вытолкнули страшные слова: «Это вы его убили…»… Голубые глаза смотрели гневно, обличающе: в них не было ни малейшего сомнения. Она знает. Не подозревает, а именно знает… Автомобиль тут же тронулся с места. Истошно вопя, я сыпала проклятиями им вслед, пока Отец Гуга вместе с горничной не увели меня в дом. Там меня, накачав снотворным, уложили в постель.
Я растворилась в отупляющем дурмане забвения. Но едва смежила веки, как кровожадная Геката спустила на меня всех собак: в бредовой горячке виделось мёртвое лицо Антонио: тоненькие струйки крови, сочившиеся с уголков губ, придавали ему плаксивое, жалобное выражение — Арлекин превратился в Пьеро… В кровавые губы впивался перекошенный беззубый рот, заунывно сыпавший латынью под мерный колокольный звон и пение хора: он то возникал в сияющем золотом пламени, то исчезал под сводами стрельчатых окон с цветными стёклами. Я, пытаясь отыскать Антонио, припадала в полупустом храме от одной стены к другой, а он сам усердно от меня прятался в отполированном до зеркального блеска большом ящике с серебряными ручками. Этот ящик, точно живое существо, жеманно набросив на себя белую накидку с чёрным крестом, гарцевал на чьих-то широких сутулых плечах, скрывался за спинами маленьких мальчиков, шедших парами и держащих в руках по огромной зажжённой свече, снова выныривал меж скорбно склонённых под чёрными вуалями голов, кружил, хохоча и отплёвываясь горстями земли, в дымном облаке, и, наконец, бесследно канул в зияющую чёрную дыру…
