– Знаешь, а мне все больше нравится идея с транквилизатором. – Откинув колпачок в сторону, Гримм всадил иглу чуть выше бинта. – Заодно боль отпустит.
В этот раз препарат был гораздо мощнее – я отключилась до того, как Гримм с меня поднялся.
Перед глазами мельтешили яркие пятна, боль сдавливала виски, а затылок тянуло назад, словно меня подвесили вниз головой. Открыв глаза, я снова зажмурилась – свет лампы на потолке был слишком ярким. Продолжая щуриться, я с трудом села. Взгляд, наконец, сфокусировался на прутьях решетки – я ночевала на узкой койке в камере. Возле изголовья на полу обнаружилась бутылка с водой. Трясущимися руками я отвинтила крышку и влила в пересохшее горло как минимум половину. Тут же накатила тошнота.
– Звони, она пришла в себя, – с другой стороны решетки появился высокий широкоплечий афроамериканец.
Второй здоровяк маячил на заднем плане, докладывая обо мне по телефону. Судя по тону и многочисленным «да, сэр», если и не сенатору, то кому-то из приближенных.
– Не советую дергаться, – афроамериканец достал пистолет.
– Я не в состоянии…
Меня все еще мутило. Позволив протащить себя до комнаты для допроса и приковать вчерашней цепью, я опустила голову на стол. Слабость, головокружение, шум в ушах – давно мне не было так паршиво. Но мучительнее всего хотелось пить. Несколько раз я безуспешно пыталась задремать. Время тянулось слишком медленно.
– Убейте меня… – простонала я, когда жажда стала невыносимой.
– Это не входит в мои планы.
Я вскинула голову. В дверях появилась массивная фигура сенатора Спейда. В юности он скорее всего был в хорошей форме, но с возрастом перестал следить за собой – располнел и обзавелся залысинами.
– Правда, при условии, что вы окажетесь полезной. – Подойдя ближе, сенатор грузно опустился на стул и положил перед собой уже знакомую папку.
Выдержав его пытливый взгляд через стекла очков, я выпрямилась. Он меня… вербует? Наверное, это должно мне польстить.
– Но даже при озвученном согласии ваша готовность работать на меня будет весьма сомнительной.
Зря я мысленно упрекнула его в недальновидности – он все понимает. Я с грустью улыбнулась:
– И это возвращает нас к началу беседы.
Он знает, что я не стану одной из его пешек. Вывод напрашивается сам: мне незачем оставлять жизнь.
– Или дает возможность мотивировать. – Сенатор открыл папку с досье и развернул фотографию, лежавшую сверху.
Еще один трофей из моей квартиры – тот самый снимок с Эр Джеем. Невольно вздрогнув, я отвела взгляд.
