Гримм выбросил левый кулак вперед. Мужчина с колом попытался увернуться. Удар пришелся ниже кадыка, на уровне ключиц, и толку не принес. Не теряя времени и не давая сопернику шанса прийти в себя, Гримм нанес удар ногой в колено. Завершающий выпад локтем в нос проломил хрящ. Нападавший рухнул. Захлебываясь кровью, он не сводил с меня ненавидящего взгляда и пытался подняться. Не церемонясь, Гримм достал из кобуры пистолет и выстрелил бородатому в голову. Меня передернуло.
– Ты в порядке? – тяжело дыша, Гримм обернулся ко мне.
Он издевается?
– В полном, – раздраженно бросила я.
И лишь после этого увидела ручеек крови, струившийся с руки Гримма – от запястья до локтя по предплечью тянулась рваная рана.
– Ты ранен! – сделав несколько шагов вперед, я подошла к нему практически вплотную. – Срочно нужна перевязка!
Резким движением сбросив куртку, трясущимися руками я принялась стягивать водолазку. Ткань затрещала. Чуть не оторвав рукав, я начала заматывать кровоточащую руку, но Гримм раздраженно отнекивался.
– Не надо. Это всего лишь царапина.
– Какая, к черту, «царапина»? – накопленная агрессия, наконец, устремилась в нужное русло. – Он тебе руку пропорол! Может быть заражение крови…
Фразу я так и не закончила – из-за деревьев выскочил Священник. Увидев труп, он опустил руку с пистолетом. С другой стороны на поляну выбежал Сатир.
– Какого хрена, Гримм? Что у тебя с рацией? – рявкнул он. – Пять минут назад дали четкое оповещение – не соваться в этот квадрат!
– Села.
– Dio cane! – выругалась я и добавила уже на английском: – При чем тут рация? Ему нужен врач. Немедленно!
Никто не рискнул со мной спорить. Сатир кивнул, и Гримм отправился в лагерь. Я увязалась следом, не забыв поднять выбитую из рук винтовку и в спешке сброшенную куртку. В мыслях царил полный хаос. С одной стороны, Гримм только что убил человека. Причем довольно равнодушно. С другой – он спасал меня. Одному Богу известно, успела бы я выстрелить.
– Давай провожу тебя к коттеджу, – предложил Гримм, заметив, что меня все еще потряхивает. – Лазарет подождет.
– Сначала – врач, а потом все остальное, – отрезала я. И, помолчав, добавила виноватым тоном: – Спасибо тебе.
Думала, что после выражения благодарности станет легче, но нет – в груди по-прежнему стоял ком.
– На здоровье.
Дорога в лазарет заняла около четверти часа. Джеффу уже успели по рации передать о ранении, и он ждал нас на пороге. Бурно жестикулируя, я принялась описывать ему опасность, пережитую нами, не забывая закатывать глаза и снабжать рассказ большим количеством итальянских ругательств.
