Харрисон чувствовал себя разбитым, словно раны, которые за долгое время после ухода жены уже успели затянуться, вновь начали кровоточить.
— Ты знаешь, каково это — держать своего ребенка в руках, смотреть ему в глаза и шептать, что его мама ушла, что она больше никогда не вернется? — произнес Харрисон сдавленным, срывающимся голосом. Боль сжимала его сердце, и он начинал злиться, как разъяренный медведь. — Каково это — всем своим существом любить это дитя, пытаться защитить его от всех напастей? Но не знать, как воспитывать детей в одиночку? Кэйти каждую ночь рыдала так сильно, что мне казалось: ее сердечко вот-вот разорвется.
Харрисон поднял глаза на Поппи и тут же пожалел об этом. Он видел, что она восприняла его боль как свою. Теперь, когда горе и разочарование, долгое время отравлявшие его душу, потоком хлынули наружу, он уже не мог перестать говорить о своей боли. Долгие годы он сдерживался, таил свои истинные чувства глубоко внутри. Ведь времена, когда он остался с двумя детьми на руках, были по-настоящему тяжелыми для него.
— Когда у тебя есть ребенок, тебе хочется, чтобы он был самым счастливым и ни в чем не нуждался. После того как я в течение нескольких часов пытался уложить маленького Алекса спать, я возвращался в свою постель и находил там рыдающую Кэйти. Она скучала по своей матери, и с каждым днем у меня оставалось все меньше сил для борьбы с обстоятельствами. Мне казалось, что я не способен дать детям любовь и заботу, которую они заслуживают.
По щекам Харрисона текли слезы, и он не мог ничего сделать, чтобы остановить их поток.
— Мне нужно было заменить детям обоих родителей, поэтому сейчас я по-прежнему так трепетно и заботливо к ним отношусь. Никак не могу привыкнуть к тому, что самое тяжелое время позади. Я все еще не могу подпустить кого-то близко к себе и своим детям. — Харрисон резко вытер слезы. Он злился на себя за свою слабость, ведь обычно он всегда себя контролировал и не давал волю эмоциям. — Мои дети мне дороже собственной жизни, Поппи, и я — единственное, что у них осталось. И пока они еще маленькие, — Харрисон замолчал, посмотрел на поля, простирающиеся на многие гектары. Заметив маленьких телят, которых так любила Кэйти, улыбнулся, — я должен защищать и оберегать их от всего.
Поппи развернулась, собираясь уйти. Харрисон быстро стер с лица следы слез, все еще коря себя за проявление слабости.
