По носу виднелись «Фитяшты» — одесситы. В гавани было так набито судов, что берегов не разглядишь. Но наша радистка Людмила Ивановна здесь бывала. Поднялась на мостик, спросила у меня задумчиво:
— Почему здесь леса нет? В каменных домах живут — подумать только! Камень же на солнце больше нагревается… Надо им лес посадить. А они ленятся… Детишки из фонтана воду пьют на площади, а в том фонтане ноги моют, лапти полощут и апельсины. А детишки пьют. Смертность получается высокая. Я читала, как один наш помещик в степи лес посадил. Выписал ящик сосновых семян. Крестьяне смеются, дурак, говорят, барин… А уже сто лет там грибы собирают. И здешние туземцы должны лес сажать и шведские домики строить. Как, например, под Стокгольмом…
Убежденным мичуринцем была наша Людмила Ивановна.
Я заметил, что у старых моряков климатические пояса превращаются в сплошную кашу. Исторические факты — тоже. Людмила Ивановна как-то вызвала в кают-компании приступ сардонического смеха. Оказалось, она не знает, что была война с Японией в сорок пятом году…
Такое, возможно, происходит от перегрузки впечатлениями. Они накатываются одно на другое и уничтожают друг друга, как интерферирующие волны. Я, например, не встречал моряка, который мог бы интересно рассказать об экзотических местах, хотя моряки славятся как рассказчики. И очень часто они действительно отменные, остроумные рассказчики, но только на внутрисудовом, житейском материале.
— Ты был в Антарктиде?
— Да.
— Чего там интересного?
— Мы пингвина в тельняшку одели…
И все.
После обеда явилась орава раскрепителей палубного груза. С закутанными головами, босые, истощенные. Они окружили меня и орали нечто совершенно непотребное. Но их жесты мучительно напоминали мне кого-то.
И я вспомнил «Новые времена». Спасибо, Чарли, ты помог в трудную минуту!
Я вспомнил, как Чарли рехнулся на конвейере и откручивал гаечным ключом пуговицы кофточек и юбок у секретарш.
Раскрепителям нужны были разводные ключи, чтобы отдавать струбцины на автомашинах.
Боцман со слезами дал два ключа, предупредив, что я их больше не увижу, и отвечать он за них не будет.
Затем прибыл чиф-тальман, или стивидор, или форман, черт их разберет. Он объяснил, что раскрепители за работу ничего не получают. Им положено трудиться за ту проволоку и деревяшки, которые крепили груз.
Но дело в том, что деревяшки мы обязаны привозить из загранрейсов домой и сдавать в родных портах под расписку. Голова у меня начала кружиться, и я сказал:
