– По видосу нормально всё. И смарт нормальный для бомжа…
– Хм… По видосу, Глеб, по видосу… А смарт, чего проще? Украл. Нашел. Мало ли чего… Но в любом случае факт с не зимней одеждой интересный. Он может быть точкой отсчета для дальнейших поисков. Хороший у вас глаз, Глеб.
– Так это ж очевидно, товарищ майор.
– Очевидное незаметнее всего, Глеб. Дайте последний скрин. Прочую информацию обобщите как-нибудь и сбейте в один файл. Чтобы не бегать туда-сюда.
– Слушаюсь.
Линер оборачивается к окну и не сдерживает улыбки. Часть бабочек с окон переместилась на омоновцев. Их черные шлемы, плечи и спины в трехцветном хаки превратились в веселую детскую раскраску. Линер захотелось услышать, что по этому поводу думает Опалев. Предположить можно. Но услышать вряд ли. При ней, сохраняй он прежний «дресс-код», ему и сказать будет нечего. Сплошные многоточия.
«Интересно, а спереди они такие же, как со спины?» – думает Линер. Глеб за ее спиной хмыкает и в очередной раз удивляет:
– А на пепсов они не садятся. И на местных охранников тоже. И на нас с вами, пока мы во дворе были.
Действительно. Линер разворачивается.
– Глеб, что вы делаете в ЦИБе? С таким-то глазом вам в следственный надо… А если теперь подумать почему?
– Что почему? Почему я в ЦИБе? Я же рассказывал. Я…
– Да нет, Глеб. Почему бабочки садятся на них, а на других нет?
Глеб пожимает плечами.
– Благодарят, – предполагает он.
– За что?
– За охрану.
– А нас с другими вроде не за что?
– Так точно.
– Свои к своим тянутся, хотите сказать?
– Ну в каком-то роде…
Хотя это и бред, видеть в насекомых и птицах разумное начало, но объяснение Глеба имеет некоторый смысл. Правда, дальше – скользко. Психиатричка. Она не рядом. Но надо будет – отвезут. И Линер, не комментируя предположения Глеба, открывает последний скрин.
Она пропускает уже прочитанный текст. Пробегает глазами новый. Первое, что бросается в глаза, – отсутствие знаков препинания и заглавных букв. Немудрено. Это несбыточная мечта в тредах. Здесь о них и не подозревают. Или, что вероятнее, знают, но считают ненужными, лишними, чему-то мешающими.
«Чему мешают знаки препинания?»
Вопрос едва не задается вслух. Только в последний момент Линер решает, что впутывать Глеба в анализ скрина пока не стоит.
Да и ответ вроде бы лежит на поверхности. Линер формулирует про себя: «Отсутствие знаков препинания – это экономия времени и усилий. Каждый знак – лишнее время. Это от руки они пишутся быстро, но на клавиатуре точка и запятая – те же буквы. Но в отличие от них знаки препинания часто можно опустить, не потеряв ни грамма смысла. Писали же в старину без них и даже без пробелов между словами. И ничего, понимали друг друга… Итак, эти двое торопятся общаться. С заглавными буквами та же история, что и со знаками препинания. Задача – убрать все лишнее, что хотя бы немного мешает, задерживает. Секунды копятся в минуты, минуты в часы…»
