Чарли мельком, на ходу присматривается к Челу. Помимо воли ее взгляд чаще всего задерживается на его волосах, которые он то и дело резким движением головы, смешно ударяясь при этом затылком о крэшпэд, откидывает на плечи и спину. Чарли с усилием отводит взгляд. Это трудно. С пяти лет она моет голову, но не волосы… Чарли держит себя в руках недолго и спустя с десяток шагов возвращается к невозможной для нее роскоши снова.
Достигнув южной стенки карьера, точно напротив первого на сегодня боулдера, Чарли останавливается и снимает рюкзак, давая Челу понять, что они пришли. Маршрут составлен Чарли так, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Элементарные тройки, четверки и пятерки, вокруг которых вечный любительский шалман, с демонстрацией пресса и селфи, она не лазает.
На шестерках и семерках, ходовых для профи, иногда бывает очередь. Но редко. Надо надеяться на отсутствие знакомых лиц. Чел неизбежно привлечет внимание. Слухи о странном попутчике дойдут до отца.
«И что говорить тогда?»
Восьмерки – 8b и 8b+ – в основном пустуют. Но привлекают внимание проходящих мимо, если в этот момент оказаться на проблеме. Обе восьмерки, нависания в двенадцать и шестнадцать движений, – в укромных уголках. Как раз на южной стенке. На них 99 из 100 как на картины ходят смотреть, а не пытаться. Прошлой осенью, с четырнадцатой и шестнадцатой попыток соответственно, Чарли прошла обе. Это второй ее, в прямом смысле слова, кровавый рекламный контракт. Кровь, ватные тампоны, срезаемые мамой ножничками кусочки кожи, пластыри, бинты, тейпы, к вечеру неконтролируемые мышечные судороги – память о тех двух днях. Чарли не хочет к ним возвращаться. Ну, если только покажет. И даже, может, сделает пару простых начальных движений. Но не факт. Нет смысла. Он не поймет их сложность. Полтора и два метра высоты не впечатлят лоха. На это есть западная стенка. Не полкилометра Хоннольда, конечно. Много ниже. Но одно дело запись, другое риал. Тут и двадцать метров покажутся пропастью. Страховки нет. Крэшпэд на таких высотах – мертвому припарка. Она попросит его не снимать этот подъем. Фрисоло – пока что – ее тайна. Узнают родители – пиши пропало. Отец к солоистам относится сдержанно и сам соло категорически не лазает, видя в этом девчачью попытку привлечь к себе внимание.
«Но я же девочка», – так и хочется каждый раз возразить Чарли. Но не возражает. До поры до времени. Пока она в семье, нужно жить по ей законам. И уж если что-то и нарушать, то делать это в глубокой тайне…
