Это общий принцип – существует процесс сканирования универсума сознанием, которое не в состоянии охватить весь универсум в целом. Этот процесс разворачивается во времени, которое, собственно, и возникает в ходе развертывания процесса.
У человека есть свой личный универсум – некое внутреннее вместилище, устроенное неизвестно как. Большее, чем у электрона, но меньшее, чем у мироздания в целом. Ты блуждаешь сознанием по этому универсуму, един в нескольких лицах, и видишь сон, длительность которого ничем, строго говоря, не ограничена. В то время как на твоих секундных часах у кровати не сдвинется стрелка.
***
– Можно рассказать обо всем этом подробнее и в деталях, – сказал старик, – но тогда нам не уложиться в двадцать тысяч.
– А что такое эти двадцать тысяч, в которые надо уложиться? – спросил Рогов.
Старик промолчал.
– Два слова есть, которые я никогда не употреблял в реальной жизни – «универсум» и «сканировать», – сказал Рогов. – Третье слово – «траектория».
– Так ли уж хорошо ты помнишь свою реальную жизнь? – сказал старик. – Может быть, там ты профессор физических наук или лауреат премии. Иначе откуда ты мог бы знать то, о чем я рассказываю.
Рогов мог бы подняться от берега в гору, мог двинуться в другую сторону – как бы посуху (и волна уже с готовностью стекленела под ногой). Но пошел по шпалам вдоль берега. Долли шла следом по песку, увязая ногами. Впрочем, идти по шпалам было в равной степени неудобно.
Впереди белел стенами дом, где были окна и крыша над головой.
В правом окне виднелась вершина горы Фудзи в лучах восходящего солнца. В левом – вершина горы Фудзи поверх ветки цветущей сакуры. В третьем окне – особый вид на вершину сквозь лежащую на берегу большую бочку без дна.
По стенам на полках расставлены были предметы: линейка, циркуль, рычажные весы, часы (одни песочные, другие – со стрелками), колбы, мензурки с делениями, бутылки и банки с жидкостями и порошками, модель кривошипно-шатунного механизма, машинка для выдувания пузырей.
«Я в реале, наверное, действительно профессор», – подумал Рогов.
Он провел взгляд по полкам. Сливая и смешивая из бутылок и банок. Одно меняло цвет, другое выпадало в осадок, третье испарялось. Прозрачное становилось синим, белое растворялось в прозрачном. Что-то хлопнуло со вспышкой и легким дымом, почти взорвалось.
«Я, должно быть, реально химик», – подумал Рогов.
Весы, линейка и циркуль тоже удостоились взгляда.
Рогов перевернул песочные часы, песок сыпался из верхней склянки в нижнюю. Что ж, закон тяготения никто не отменял. Перевернул будильник со стрелками, часы затикали, секундная стрелка пошла вниз. Это было глубоко правильно.
