Словно не слыша её, Жук завис над чёрным пятном внизу, затем сделал несколько кругов, спускаясь ниже, ниже… И вдруг жужжание его стало таким мощным и восторженным, какого Бабочке прежде не приходилось слышать.
Жук стремительно ринулся вниз. Бабочка в растерянности последовала за ним, боясь увидеть там соперницу.
Но её любимый плюхнулся в большую тёмную вонючую жижу и слился с ней, жужжа всё громче и восторженней. Жук так блаженно урчал и чавкал, что подруга его почуяла неладное.
Опуститься ниже к другу она не смогла из-за мерзкого зловония жижи. Зависнув повыше, Бабочка крикнула:
— Разве такой край света? Такой… такой… — Бабочке не хотелось обижать любимого. — А что же тогда те просторы впереди?
— Отвяж-ж-жись ж-же, — огрызнулся Жук, продолжая жадно чавкать. Он всё быстрей и быстрей елозил по жиже и глубже закапывался в неё. — Мой ж-ж-же край света располож-ж-жен там, где есть такая ароматная кормеж-ж-жка. Теперь отвяж-ж-жись! Ты мне не нуж-ж-жна!
Потрясенная грубостью и вероломством Жука, Бабочка, всхлипывая, отлетела подальше.
— За что он так со мной? И почему он назвал свой край света ароматным?! А я думала, что аромат — совсем другое, как у моих друзей цветов… И что я теперь смогу им рассказать?
Взглянув последний раз на Жука, совсем недавно казавшегося ей надежным другом, печальная Шоколадница отправилась в обратный путь.
Друзья были очень рады снова видеть Шоколадницу. Благодарная, она стала сочинять для них сказки. И все были счастливы.
— Помните — я удивлялась, что такой жук может быть романтиком? — спросила самая старшая Ромашка.
— Да, да, помним. А почему? — отвечали цветы.
— Да потому, что он — навозный! И этим всё сказано, — объяснила Ромашка.
— Я слышал, что каждому — своё счастье, — пискнул шустрый малипуська-Одуванчик.
Все дружно рассмеялись, и с той поры про Жука больше никто никогда и не вспомнил.
Вот так.
На крыльях перелетных птиц чудесница Весна влетела в этот край. Послала Ветры теплые нежно гладить деревья и кусты. И те от ласки враз зазеленели.
Хозяин кабинета — писатель знаменитый окошко распахнул и улыбнулся, с любовью оглядев Стол письменный и все, что на Столе стояло и лежало.
Когда ж он вышел, первыми заверещали две близняшки-Ручки, разнеженные рассветными лучами, запрыгали, стуча о дно Хрустального Стакана.
— Ну вот и дождались! Весна! Весна! Писатель наш уедет скоро и мы тут похозяйничаем сами!
Болтушки Ручки от безделья и от того, что Писатель почти не пользовался ими, чувствовали себя обойденными вниманием и обиженными. Может быть по этой причине они постоянно тараторили и толкались, боясь, что их перестанут замечать, а то и вовсе забудут.
