— Хранитель ценностей Иоанн Доленджашвили просит ваше величество отдать приказ казначею о выдаче трёх тысяч рублей вашей дочери Тамаре.
— Об этом доложит нам Иосиф-мушриб, — прервал его Ираклий и нахмурился. Его личные дела никогда не рассматривались в совете. Правда, звание хранителя ценностей Доленджашвили получил только осенью, но он должен был уже знать порядок ведения дел. — Иоанну объяви выговор, — приказал Ираклий Соломону и велел Чабуа составить по образцу русских коллегий положение и устав для чиновников, в которых был бы указан порядок ведения дел. — На этом мы и закончим, — сказал Ираклий. — Остальные дела обсудим после. А теперь будем молить всевышнего…
— Есть у меня ещё одно дело, — Соломон достал несколько сложенных бумаг.
Ираклий почуял, что молодой секретарь собирается доложить о чём-то серьёзном, и насторожился.
— Бесарионом Габашвили получено письмо от его отца Захарии из России, к нему приложены два документа, касающиеся графа Тотлебена. Бесарион нижайше просил передать их вашему величеству.
— Читай! — велел Ираклий и приготовился слушать.
Соломон развернул письмо и начал читать:
— «Нашего славного сына Бесариона приветствует угнетённый и изгнанный на чужбину отец Захария. После того, мой сын, как я покинул Грузию, находился я сперва в Кизляре, где собирался приступить к богослужению по уставу православия. Но еретик, католикос Антоний, прислал сюда письмо с приказом, подтверждённым нашим великим Ираклием, не допускать меня к священнослужению. Повеление Ираклия возымело своё действие — двери храмов замкнулись передо мной, и из Кизляра меня изгнали. После многих испытаний я приехал в Москву и обратился с жалобой к митрополиту о том, что в нашей стране злой еретик извратил нашу святую веру. Святые отцы — епископы и митрополит, вняв моей мольбе, воздели руки к всевышнему с молитвой вразумить царя нашего Ираклия: изгнать из святых храмов еретиков. Но несчастье, навлечённое на меня Антонием и поразившее меня громом, никогда не изменит мою любовь и преданность к моему великому царю. Я получил в Москве доступ ко двору царя Вахтанга Шестого, там я видел Александра Бакаровича, который состоит на службе у русских, в чине полковника. Он, смеясь, рассказывал о том, что на помощь Ираклию послали генерала Тотлебена, который за измену чуть не был обезглавлен, и что послан он к Ираклию якобы с тайным поручением. О подробностях этого поручения Александру ничего не известно, а эти два документа я выпросил у него и посылаю с доверенным лицом; вручи их царга. Скажи также о моей ему преданности. Написано в декабре 20-го числа 1769 года в городе Москве собственной рукой Захарии Габаона».
